Не его Золотая девушка

Я замечаю Блу и начинаю немедленное преследование.

– Саутсайд! – кричу я, практически бросаясь к ней, что заставляет ее набирать скорость в надежде избежать встречи со мной.

Не повезло.

Она почти успевает спрятаться в женской раздевалке, но я догоняю и ухитряюсь загородить дверь. К счастью для меня, Родригес – чудаковатой обломщицы – нигде не видно.

Саутсайд закатывает глаза, когда я осторожно беру ее за плечи и отодвигаю в сторону, видя, как к нам приближается стайка девчонок. Проходя мимо, они бросают на нас странные взгляды. Впрочем, мне плевать. Да, я абсолютно, мать вашу, уверен, что выгляжу как маньяк, но кого это волнует?

– Ты не обязана давать мне шанс сказать хоть слово. Я знаю, – первым говорю я, – но умоляю. Я всего лишь пытаюсь сказать, что сожалею о том, как все вышло.

Блу отступает назад и выскальзывает из моей легкой хватки.

– Ты вроде не глухой, Уэст. Так что ты меня слышал: мы закончили с разговорами, – огрызается она.

Она не упоминает о синяках, которые остались у меня после вчерашней драки, но я вижу, что она смотрит на них.

– Меня не интересует ничего из того, что ты хочешь сказать, – добавляет она. – По этой причине я и заблокировала тебя вчера, засранец, – тихо шипит она. – И для протокола, к ЧЕРТУ твои извинения.

Блу хочет обойти меня, и пусть я знаю, что не должен так поступать, снова беру ее за плечи, а затем немедленно отпускаю. Блу бросает на меня убийственный взгляд. Я решаю снова умолять ее. И на этот раз я четко осознаю, что первокурсница, неумело прячущаяся за шкафчиком, фотографирует нас.

У Пандоры глаза повсюду. Ее поклонники преданы ей, пусть никто даже не знает, кто эта сука на самом деле.

Мой взгляд возвращается к Саутсайд.

– Слушай, я знаю, сейчас все совсем хреново. Поверь мне. Но я не…

И, вот так запросто, слова почти срываются с языка. Те, что мне нельзя говорить ни в коем случае, – что не я опубликовал видео. Я был на грани того, чтобы выпалить их вслух, поскольку отчаянно нуждаюсь в том, чтобы быть услышанным. В таком состоянии я плохо соображаю.

Точнее, вообще не соображаю.

Дыхание становится тяжелым и учащенным. Саутсайд смотрит на меня, но пока не уходит, что, я думаю, можно считать маленькой победой. Хотя очевидно, я ее заколебал. Уверен, больше всего на свете она хочет, чтобы ее оставили в покое.

И тогда я вспоминаю слова Дэйна, сказанные вчера. Что-то о том, чтобы начать с малого, а затем что-то о том, чтобы не загонять ее в угол.

Как я делаю прямо сейчас.

Так что я иду против самого своего естества и отступаю, давая ей возможность вздохнуть. Я сдерживаюсь, несмотря на желание все рассказать, что в любом случае получается не слишком-то хорошо.

– Извини, что побеспокоил, – в конце концов произношу я.

Блу смотрит на меня, и, кажется, она слегка удивлена, что я не стал настаивать, как она, вероятно, ожидала. Но я должен придерживаться плана. Пусть, отступая, я будто бы оставляю нашу проблему неразрешенной.

Взгляд скользит по ее телу, и меня жутко бесит эта странная энергия напряжения, которая сталкивает нас вместе. Именно поэтому я хочу ее, даже когда она отшивает меня или когда разрывает мое эго в клочья.

Но я это заслужил. Все до последней капли.

Повернувшись, я направляюсь переодеваться. Ну, сначала дуться, а потом переодеваться.

Мне никогда в жизни не приходилось так усердно добиваться девушки. Я даже не задумывался о чувствах бывших, но к Блу это не относится. Я позволяю ей ненавидеть меня, и все потому, что мой брат сказал: я не должен давить. Так что вот, я пытаюсь подчиниться.

Я не настаиваю. Вроде.

Выхожу в зал как раз в тот момент, когда миссис Си дует в свисток и заглядывает в свой планшет, чтобы записать посещаемость. Краем глаза я замечаю светлый хвостик, который, как я знаю, принадлежит Саутсайд, но не поворачиваюсь в ее сторону.

Дай ей немного свободы, придурок.

Вздох помогает снять стеснение в груди, но все это убивает меня изнутри.

– Сегодня официально стартует наша баскетбольная секция, – объявляет миссис Си. – Вы отлично изобразили русалок во время занятий в бассейне.

Никто не смеется над ее дурацкой шуткой, кроме какого-то придурка в начале ряда.

– Как бы то ни было. Мы начнем с простых двухочковых в первой половине урока, затем перейдем к небольшим упражнениям, чтобы попрактиковаться в том, чему вы научились. Мне понадобится пара добровольцев, – кричит она.

Конечно, никто не поднимает руки.

Когда ее взгляд останавливается на мне, я издаю стон, зная, что сейчас назовут мое имя.

– Уэст? Можешь присоединиться ко мне, пожалуйста? – спрашивает она. – И… как насчет тебя, Трип? Иди-ка сюда и возьми мяч.

Я делаю, как меня просят: веду мяч, ожидая указаний.

– Трип, ты нужен мне в защите. Начинай с линии штрафного броска.

Мы направляемся к линии, и Трип разводит руки в стороны, изучая язык моего тела. Тем не менее он почему-то теряется, когда я притворяюсь будто иду влево, а затем поворачиваю направо. Я прыгаю, и мяч слетает с кончиков моих пальцев прямо в корзину. И только тогда я оглядываюсь и вижу Трипа на земле. Так вот почему класс смеется.