Не его Золотая девушка

Может, правила катятся в ад, когда один из любовничков делает ваше интимное видео достоянием общественности?

На снимке, сделанном анонимом, видно, как незадолго до злосчастного удара наша парочка вступила в жаркую дискуссию. Мы не знаем, о чем шла речь, но как бы нам хотелось знать…

К другим новостям: маленькая птичка на хвосте принесла, что Дева Лисица недавно была отмечена на пикантном фотомонтаже в ее социальных сетях… Но кем же, спросите вы? Что ж, я думаю, все вы помните некоего таинственного парня, который засветился на откровенных фотках, пока наша красавица гостила на Кубе. Если эти двусмысленные намеки что-то и значат, то только одно: кто-то соскучился по тебе, Лисичка. Интересно, в курсе ли Красавчик Ди?

Упс!

Если и не был в курсе, то теперь точно да.

До скорого, птенчики!

П.

Глава 10

Блу

Я не переставала дрожать с тех пор, как села. Что на меня вообще нашло в спортзале? Я знала, что поставлено на карту, и все же не смогла держать себя в руках.

В том, как я напоролась на него, как они все смеялись надо мной, что-то было. Меня дико тошнит оттого, что приходится притворяться, будто все в порядке.

Я сижу в приемной одна, но все равно прячу лицо под футболкой, когда наворачиваются слезы. Только вчера я твердила Скар, чтобы она вела себя тихо, а теперь посмотрите на меня. Жду аудиенции с директором Харрисоном, потому что ударила Уэста.

Он должен был быть последним человеком, к которому я хотела бы прикоснуться. Этот опыт научил меня многому, но больше всего тому, что семья Уэста вне досягаемости, как мне и представлялось. Отсюда и причина, по которой я на испытательном сроке, а он неприкосновенен.

Когда дверь рядом со мной открывается и вновь закрывается, я все еще прячу лицо под футболкой, даже не выглядывая, чтобы посмотреть, кто вошел. Хотелось бы проявить больше достоинства, а не открыто плакать перед посторонними людьми, но я просто невероятно вымотана.

Рядом со мной раздается рингтон, и вошедший пытается дотянуться до своего телефона.

– Да, – отвечает он, и я внезапно осознаю, кто, черт возьми, это такой.

Я поднимаю взгляд от воротника своей футболки ровно настолько, чтобы убедиться, что я права. И, конечно же, на меня сверху вниз смотрит Уэст. К счастью, он не пытается завести со мной разговор, как раньше, но, скорее всего, это лишь вопрос времени.

Какого дьявола он вообще здесь?

– Дэйн, я… – он замолкает, чтобы послушать, и сразу после этого издает долгий вздох. – Я еще не видел обновления, но уверен, что это просто…

Его слова обрываются, когда Дэйн снова перебивает.

– То, что ее отметили на фотках, ничего не значит. Наверное, они с лета остались, – напряженно шепчет он.

Вновь выйдя в коридор, Уэст переключается на громкую связь, а затем убавляет громкость. Я могу все слышать, разделяющая нас дверь офиса не прикрыта. Интересно, почему мне вообще дозволено подслушивать? Похоже, это личный разговор.

– Я даже не встречался с этим парнем и уже чертовски его ненавижу, – возмущается Дэйн. – На каждой фотке он без рубашки, мокрый с головы до ног или демонстрирует свои чертовы картины.

– Какие еще картины? – спрашивает Уэст.

– Он, мать его, рисует. И, конечно же, нарисовал ее. Говорит, что отправит ей картину на этой неделе. Как, черт возьми, мне соревноваться с таким дерьмом?

– А ты собираешься? – удивляется Уэст, и мне неприятно, что я даже слегка заинтересована в этом разговоре. Он, по крайней мере, отвлекает от надвигающейся катастрофы, которая ожидает меня, когда директор Харрисон позовет меня в кабинет.

Дэйн вздыхает, а затем приходит к выводу.

– Я… нет. Мы не подходим друг другу. У нее вся эта фигня с «девственностью», и я все нахрен уничтожу. Буквально, – добавляет он. – Но этот козел ей тоже не подходит, – настойчиво заявляет Дэйн. Его голос звучит так, будто он сейчас на улице, что напоминает мне о недавно прозвеневшем звонке. – Проклятье! А если я ей скажу об этом, то прозвучу как ревнивый придурок.

– В общем-то да, – вздыхает Уэст.

– Короче, мне пора на тренировку. Что сказать тренеру, когда он спросит, где ты?

Краем глаза я замечаю, что Уэст смотрит на меня.

– Скажи, что мне нужно кое о чем позаботиться, так что я немного опоздаю.

– Лады. Увидимся.

Затем он заканчивает разговор, и я опять, сутулясь, утыкаюсь лицом в футболку. Теперь, когда не на что отвлечься, я снова превращаюсь в комок нервов, думая о том, как сильно облажалась.

Уэст так хорошо мне знаком, что всякий раз, когда он рядом, я чувствую это особенное электричество, пробегающее по коже. Чувствую его запах в окружающем меня пространстве, и мне становится грустно. Существовало время, между обменом гневными репликами, когда я и правда позволяла себе растворяться в его аромате. Но сейчас это лишь напоминание о том, что я лежала голой в его постели, покрытая запахом одеколона, который он носит. И как бы усердно я ни пыталась оттереть его, все равно пахла им несколько дней. Каждый раз, когда делала вдох, вдыхала его.