Не его Золотая девушка

Я не забыла, как все пошло крахом, когда я в последний раз вот так уступила ему. Воспоминание об этом еще живет во мне, несмотря на то, что я простила Уэста. Только оно больше не поглощает меня, больше не служит барьером между нами.

Уэст показал мне человека под маской. Того, кто носит эмоциональные шрамы, как и все мы. Да, были совершены ошибки, и он признал их, но еще он предпринял попытки все исправить. Конечно, я могла бы вечно на него обижаться, но таким образом лишь причинила бы боль себе. Держаться от него подальше, отрицать то, чего мы оба хотим, в чем мы оба нуждаемся, было бы трагично.

Его разбитая душа взывает к моей, и если я не сошла с ума, я верю, что мы могли бы стать единым целым.

Его широкие шаги заставляют меня пятиться, пока спина не прижимается к стене. Я чувствую на себе его пристальный взгляд даже сквозь темноту. Глубоко вдыхаю его аромат, будто не могу без него жить.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – говорит Уэст, затаив дыхание, и у меня кружится голова, когда перед глазами проносятся разные варианты.

– Я… не знаю. Я…

– Скажи мне… чего ты, мать твою… хочешь, – на этот раз он говорит сурово, перебивая мой недостаточно прямолинейный ответ.

От его проникновенных слов моя грудь взволнованно вздымается. Все потому, что я чувствую его потребность во мне. Это более чем реально. Это осязаемое, живое, дышащее существо, которое существует в этой комнате вместе с нами.

– Если не можешь сказать… покажи, – предлагает он.

Я смотрю на его силуэт, не в силах разглядеть ни единой черты, но его красота врезается в память. Я слышала его просьбу и знаю, что он говорит серьезно.

Все, чего я хочу…

Я кладу руки на его гладкие, крепкие плечи, и, когда давлю на них, он опускается, пока его колени не касаются ковра. Уэст отодвигает пояс моих трусиков и оставляет поцелуй у основания живота. Затем я чувствую, как ткань спускается по бедрам. Я перешагиваю через нее, и еще один поцелуй касается моего бедра, после чего Уэст приподнимает его, чтобы положить себе на плечо. С этого момента я будто в забытьи.

Звук моего тяжелого дыхания и борьбы за воздух – наша единственная звуковая дорожка. Услышав мой отклик на поток удовольствия, который он вызвал, Уэст сжимает меня крепче. Его язык погружается в мою вагину, и, отчаянно желая, чтобы он продолжал делать то, что делает, я хватаю в горсть его темные непослушные волосы, в то время как другая моя ладонь скользит по стене надо мной.

Где он, черт возьми, такому научился?

Он целует, затем облизывает и снова целует.

У меня кружится голова.

Ох, черт.

Он точно не человек. Этого не может быть. Я уверена в этом, ведь из-за его магических действий я только что прикусила собственную губу. Так сильно, что чувствую привкус крови. И все же я почти не замечаю боли.

Когда Уэст снова сжимает мою задницу, заставляя меня замереть в его руках, в нем нет ни грамма нежности. Движение грубое и непримиримое. Прямо как он сам. Вырывающийся из меня стон чертовски похож на первобытный – вот какой дикой я себя чувствую. Какой свободной.

Я почти готова кончить, когда Уэст находит нужную точку, но затем он отстраняется, и я смотрю на него.

– Тебе придется подождать, – хрипло шепчет он.

Полсекунды спустя он встает, и я поднимаю взгляд вместе с ним. Меня поднимают в воздух, и я обхватываю ногами обнаженную талию Уэста. Затем он опускает нас обоих на кровать, накрывая меня своим весом.

Я борюсь с нетерпением, когда Уэст тянется к прикроватной тумбочке. Особенно когда он отклоняется, чтобы надеть презерватив. Но, чувствуя, как глубоко он входит в меня, я понимаю, что ожидание того стоило. Его руки вжимаются в матрас рядом со мной, и я поворачиваюсь к его запястью, стискиваю его, прижимаюсь губами к его коже просто потому, что мне нужно чувствовать его везде. Уэст целует открытую сторону моей шеи.

– Какая же ты узкая, – шепчет он мне на ухо.

А ты чертовски огромный.

Охренительно. Огромный.

Его твердые бедра касаются внутренней стороны моих. Он двигается медленными, мощными толчками, вбиваясь в меня, все глубже и глубже. Я совершенно не в себе. У меня будто бы галлюцинации.

– Уэст, – хнычу я, все еще прижимая его запястье к своему рту.

Он снова у моего уха, и я чувствую жар его дыхания. А после он шепчет знакомую команду.

– Кончай, Саутсайд.

Как, черт возьми, он это делает? Заставляет мое тело подчиняться его власти?

Какой бы властью он ни обладал надо мной, все, что требуется, – эти слова, и не проходит и десяти секунд, как я снова прошу его продолжить. И не тихим шепотом, как раньше. На этот раз любой, проходящий мимо этого номера, определенно будет знать Уэста по имени.