Не говори, что лес пустой...

— Свое, — улыбнулся мужчина. — Как крещен, так и ношу. — Он глянул на старшину Василия Егорова, который все это время молча стоял в стороне. — Что ж, служивый, давай провожай. До свиданьица, товарищи!..

Эх, если бы он был поразговорчивее!.. Ведь он был тем самым Петром, который подобрал Наталью и Султана после того, как фашисты разбомбили поезд. Он был тем самым Петром, который вместе с женой Авдотьей пригрел Наталью и Султана в своем доме, а потом, чтобы надежнее укрыть их от вражеских глаз, перевез в деревню Вербовичи, к сестре-аптекарше Агнии Астафьевне!

Чуть не сошлись тропки, по которым ходили теперь Давлят и Наталья, но, увы, как говорится, еще не вышла судьба…

По решению штаба соединения полесских партизан отряд Давлята Сафоева перебазировался на новое место. Он выступил во второй половине дня и двинулся на северо-восток. Предполагалось разместить всех беженцев — женщин с малыми детьми, стариков и старух, инвалидов — в дальних, малодоступных врагу селах и хуторах, а затем развернуть активные боевые действия в соответствии с намеченным штабом стратегическим планом.

Двигались и поздним вечером — бойцы впереди и сзади, гражданские посередине — на нескольких салазках, сработанных руками старого Юзефа Колчинского. Снег подсвечивал дорогу, от его белизны все вокруг казалось серебристо-серым, как на раннем рассвете. Под ногами скрипело, салазки катились легко, звонко стучали копыта коней. Только при переходе через скованные тонким льдом болота приходилось соблюдать осторожность, идти, подстраховывая друг друга, напряженно прислушиваясь к каждому шороху и потрескиванию.

В этом походе показали себя молодцами Тарас и Августина. Давлят назвал их нашим авангардом. Когда отряд приближался к деревушке или хутору, они уходили вперед и возвращались с самыми подробными сведениями, без которых двигаться дальше было опасно. Если позволяла обстановка, отряд задерживался в населенном пункте, и командир и комиссар, поговорив с жителями, оставляли на их попечение кого-нибудь из беженцев.

Ближе к полуночи Давлят решил сделать привал в густом темном ельнике, но Гуреевич возразил.

— А почему не отдохнуть в каком-нибудь селе? — спросил он.

— Да разве легко найти село, в котором столько людей могли бы безопасно разместиться? — сказал Давлят.

— Легкие дела нам с тобой теперь и во сне не увидеть, — шутливо ответил Гуреевич.

Давлят усмехнулся.

— Так что же делать?

— Остановиться в ближайшем селе.

— В ближайшем?

— Да, в первом же.

— А ты уверен, комиссар, что там нас встретят с распростертыми объятиями?

— Я уверен в наших боевых товарищах, — ответил Гуреевич, кивнув на бойцов, которые растянулись на узкой проселочной дорожке.

Давлят глянул на них и подумал, что он и сам ни в одном не сомневается, каждый достоин наивысшей похвалы, каждым можно гордиться.

— Согласен, комиссар, в селе так в селе!

— Хорошо, командир, — сказал Гуреевич и назвал два села, спросив, какое лучше выбрать.

Одно, сказал он, Горбовичи, стоит на правом берегу реки Случь, второе, Хильчиха, — на левой стороне реки, среди садов и вблизи леса. Ежели по прямой, через Случь, то между деревнями два-три километра, не больше, а вкруговую километров пять. У Горбович то преимущество, что они расположены на взгорье, с которого видно далеко окрест, тогда как Хильчиха в низине, заросшей садами. Но от Хильчихи рукой подать до груды — густой лесной чащи, близ Горбович лес редкий, болотистый.

— Хильчиха хорошее, большое село, а люди в нем мировые, — вдруг подал голос Тарас, который шел позади Давлята и Гуреевича вместе с Августиной и ее дзедом Юзефом.

— Ты-то откуда знаешь? — спросил Гуреевич.

— А мой дядя из Хильчихи.

— Он что, и сейчас там?

— Не-е, в тюрьме…

— За что?

— Избил иуду старосту.

— Ну что ж, если старосте не хватило дядькиного кулака, мы добавим, — сказал Давлят и послал парня разведать село, предупредив, что будут ждать его на том берегу реки, у околицы, близ лесной опушки.

Тарас припустил со всех ног, но время шло, отряд уже давно переправился по тонкому льду на левый берег, а парень все не возвращался. Давлят и Гуреевич заволновались. Послали вслед еще двух бойцов — они тоже пропали.

— Что делать? Самому пойти? — сказал Гуреевич.

— Не попались бы… — тревожно проговорил Давлят, вроде бы не услышав слов комиссара, и в который уже раз полез в карман за махоркой.

Наконец Тарас вернулся. Он долго не мог отдышаться. Грудь его ходила ходуном, из горла вырывались хрип и свист. Августина утерла платком со лба его пот, дзед Юзеф дал отхлебнуть из фляги глоток воды. Давлят и Гуреевич терпеливо ждали.

— Двух наших не видел? — спросил Гуреевич, когда парнишка чуть отдышался.

— Видел… Там они… Ждать, сказали, будут, наблюдать… — Тарас попросил еще пить, дзед Юзеф не дал. — Ну, глоточек… Капелюшечку…

— Простынешь, — ответил старик.