Не говори маме

Объявление, приколотое к пробковой доске на первом этаже, поначалу остается без внимания. Но когда я сдаю куртку в гардероб и возвращаюсь к расписанию, чтобы уточнить номер кабинета, оказывается, что перед «лишними вещами» уже стоит высоченная девчонка в круглых очках. Из-под ее вязаной шапочки выбиваются ярко-рыжие кудри. Мы точно виделись раньше. В «Печатной». Когда она достает телефон, чтобы записать номер, у меня вспыхивают щеки. Только теперь я действительно понимаю, что «вещи» будут, и эйфория нового приключения накрывает меня с головой.

– Подойдут любые, – говорю я, слегка задыхаясь. – Главное, не рваные, чтобы в них еще могли ходить люди.

Она оборачивается и приподнимает брови.

– Ты и есть Майя? Привет! Я Маша. – Мы обмениваемся рукопожатием. – Классная идея. Правда, я собиралась принести рваные джинсы…

– Джинсы нормально, – поспешно заверяю я и, кажется, краснею еще больше. – Их же не мышь прогрызла?

Маша хохочет так искренне, что я и правда чувствую себя шутницей.

– Обычно я сдаю все старое в переработку, – поясняет она, отсмеявшись, – но продать и помочь кому-то – это еще лучше.

– В переработку? – Меня интересует не процесс, а то, что в Красном Коммунаре такое вообще возможно, но Маша этого не угадывает.

– Не совсем, конечно. Что-то попадает в секонды, что-то – на пошив разных нужных штук вроде подстилок для приютских собак. А совсем старье – да, перерабатывается в волокно.

– Так ты их в Москву отвозишь?

– Ага. – Она снимает шапку и растрепывает пальцами примятые волосы. – Это не так уж запарно, как правило, один нетяжелый пакет.

Вдруг, почти одновременно, мы понимаем, что рядом кто-то стоит.

– Майя, можно тебя на минутку?

Маша кивает мне и убегает, а меня берут под локоть и отводят в сторонку. Секретарь из нашего деканата, я уже видела ее раньше, но имя напрочь вылетело из головы, если вообще там было. Сейчас зачитает тысячу здешних правил и попросит снять мою бумажку. На всякий случай я изображаю вежливое любопытство.

– Очень, очень хорошая идея с распродажей, – негромко говорит она, выдыхая мне в лицо запах табака. – Ты знаешь Яночку?

– Нет, – признаюсь я честно. – Но я видела ее маму с плакатом возле универмага и думаю, что это унизительно.

Она мелко кивает:

– Конечно, конечно. Это они тебя попросили?

– Это я сама придумала. Они ничего не знают. Я просто отдам им деньги, и все.

– И все?

– Да.

Занятия уже начались, в опустевшем коридоре остались только мы одни. Фотографию Кати с траурной ленточкой убрали – теперь на этом столике лежат листовки по профориентации.

– Ну хорошо, – благословляет она и выпускает мой локоть. – Беги на лекцию. Ты молодец.

Разговор оставил странный осадок – то ли обиды от того, что меня пытались уличить в мошенничестве, то ли вины за то, что я лезу в чужую жизнь этаким непрошеным «помогатором», готовым во что бы то ни стало причинить добро, а нужно ли это кому – даже не спросила. Но я не была уверена, что из распродажи вообще что-то получится, а обнадежить человека и не справиться – последнее, чего мне хотелось. Зря я, наверное, написала имя Яны. С другой стороны, иначе это и правда смахивало бы на мошенничество, к тому же все и так читают ее имя на картонке с молитвой.

Шурх, шурх – кто-то стремительно догоняет меня на лестнице и хлопает по плечу. Я подпрыгиваю и едва не роняю тети-Полину сумку, временно выданную мне взамен украденного рюкзака.

– Джон!

– Привет. – Он ерошит челку и как ни в чем не бывало чмокает меня в щеку. – Уже нашла гараж?

У меня нет машины. Мне не нужен гараж. И с самого утра тяжело дается межличностная коммуникация.

– Для гаражной распродажи.

– Это просто название. Распродажа ненужных вещей, которые хранятся на чердаках и в гаражах. Как-то так.

Он распахивает передо мной дверь аудитории:

– И все-таки он у тебя есть.

Лучше, чем было, но хуже, чем могло быть. Места там достаточно, особенно если сделать уборку и переставить мебель, и расположение удобное: от колледжа десять минут пешком. Вот только этот мостик и дорога с разбитым в крошку асфальтом… Впрочем, выбора все равно нет. Придется постараться, чтобы превратить владения короля Джона во что-то более-менее уютное. Несколько красивых гирлянд и небольшой ремонт легко с этим справятся, но сколько же там работы…

– Спасибо! – шепчу я сидящему рядом Джону.

Илья ожидаемо отсутствует. С соседнего ряда на нас искоса поглядывает Вика. Они со Стасей почему-то не вместе – та забилась в угол, даже куртку не сняла, и уткнулась в телефон. Надо бы поблагодарить за вещи и ее тоже.

Забавно, но, стремясь меня приодеть, они раздобыли настоящие винтажные сокровища. Были там и белая джинсовая юбка с оборками и надписью Lambada (в кармане лежал флакончик засохшей туши для волос синего цвета), и синтетические спортивные брюки «Абибас», и футболка с Кейт и Лео – могло бы прокатить, в прошлом году такие снова появились, правда, не ярко-оранжевого цвета. При виде джинсов Mawin я расхохоталась так, что на звук пришла тетушка, решив, видимо, что мне требуется помощь врача.

Разумеется, выставлять все это на распродаже не имело смысла.