Не говори маме

– Слушай, хватит уже мне выкать. Что делать-то? Хоть с работы увольняйся. А я знаешь что думаю? Нехорошо, конечно, но мысли такие… Вдруг он, мальчик этот, ну… не наш?

Ко мне он точно отношения не имеет. Седьмая вода на киселе. Я и брата-то на улице встречу – не узнаю. Но Митя – он человек, хоть пока и личинка. Лежит сейчас на тетушкиной кровати, подоткнутый со всех сторон одеялами, чтобы не укатился: помыли, накормили – гуд! А ведь мог бы лежать не здесь. И меня пятилетнюю мог бы увести с собой «кашка» – и я тоже не сидела бы здесь. Или вот вчера…

– Наш, – говорю. – Вылитая я в детстве. Спокойной ночи.

– Майя.

Замираю на пороге. Голос тети звучит по-новому. По-маминому он звучит.

– Я рада, что ты со мной. Когда вернется Дима, мы как-нибудь уместимся. Тебе не обязательно от нас уезжать.

– Я подумаю, – говорю веселеньким голосом, чтобы она не догадалась, что я мгновенно расклеилась. – Спасибо.

Наверняка она еще долго не ляжет, достанет семейные альбомы и будет листать, выискивая сходство между фамильными чертами Зарецких и круглой мордахой внука, а я прокрадываюсь в комнату и по привычке проверяю телефон – там несколько непрочитанных сообщений от Маши и одно от Саввы: завтра его выписывают.

Есть еще кое-что. Уведомление во «ВКонтакте». Мне так давно никто там не писал, что значок не сразу бросается в глаза. Илья? Влажный палец оставляет на экране следы. Под моим одиноким сообщением «Где ты?», которое так и осталось непрочитанным с нашей поездки, появилась фотография: вид из окна электрички, желтеющие березы вдоль лесополосы. В стекле отражается то, как Илья делает этот снимок: его телефон, рука и половина лица. Алые цвета заходящего солнца. И я рада, что он не пропал без вести. Долго подбираю слова, набираю и стираю соболезнования, наконец пишу окончательное и прячу телефон под подушку.

«Удачи».

* * *

– Майка, что вообще происходит? Майка-а! – должно быть, в сотый раз повторяет Маша, пока мы наворачиваем круги вокруг утыканной бычками клумбы. Из-за этого кажется, что время дало сбой и теперь так будет всегда: коляска, клумба, «Майка». – Апрелевы угорели, Илья пропал. Может, это он их подорвал?

– Не может. Он уехал из города вечером. Сразу после того, как сбежал из гаража. Его уже не было, когда они пили и ложились спать. Прислал мне фотку из электрички, на ней есть дата и время. Это просто взрыв газа, не нагнетай. Газом у них действительно всегда воняло.

– Ужас, – говорит она и зябко ежится. – А про Стасю слышала?

– Что – про Стасю?

Сегодня тепло, но ужасно серо. Мы настолько привыкли к солнцу, что кажется, будто осень никогда не настанет. Но она все равно будет, как бы намекает этот день.

– Она не ходит на занятия, боится. За ней мужик какой-то гнался. Сначала шел от магазина, а за оврагом она побежала, и он побежал. Повезло, что встретила соседа, он ее до дома довел. Теперь она думает, что это маньяк.

– Был бы маньяк, об этом бы уже все говорили.

– Ага… – Она затягивается и передает мне айкос. Я не разрешаю ей дымить обычной сигаретой рядом с Митей даже на прогулке. – Со всей компанией Джона беда какая-то.

– При чем тут Джон?

– Скажи честно, это ты их прокляла?

Тоже мне, нашла ведьму. Стала бы я записывать подкаст, если бы умела расправляться с обидчиками с помощью потусторонних сил.

– Видимо, они выбесили само мироздание, – решаю я. – А где сейчас вообще Джон?

– Не знаю. Давно его не видела. В царстве своем сидит, наверное, или как он это называет?

– Владения.

– Ха! Но онлайн он бывает – значит, живой. Мать Вики на него заяву написала о доведении до самоубийства.

– Да ладно! Серьезно?

– Она в курсе про магию и вот это все из твоего подкаста. Так что да, вполне серьезно.

* * *

– Ни за что не догадаешься, – говорю я тете Поле, – кто та женщина, которая приезжала говорить с опекой.

Из ее спальни слышится короткий писк. Мы одновременно замираем, прислушиваясь, но нет. Тихо.

– Ты про Елицу, что ли? Хорошая. Никогда ее раньше не видела.

– Ее фамилия Терпигорева. Это мать моего друга и…

– Ой, все, знаю-знаю-знаю. Из этих!

– Ага. – Я растягиваю губы в улыбке. – У нее пятеро приемных и двое своих.

– Ладно, езжай. Только не задерживайся, мне без тебя… Тревожно.

Я собираюсь за ползунками, чепчиками, шапочками и зимним конвертом. Сюда же входит все для купания, минимальный набор игрушек и так, по мелочи. Если честно, предвкушаю эту суету. Сама не вышла из возраста, когда вопишь при виде маленького костюма единорога или шампуня с Олафом из «Холодного сердца». Так что я с готовностью надеваю наушники поверх шапки, прощаюсь с тетушкой и выхожу из подъезда.

В автобусе сажусь у окна и листаю галерею фотографий: точно, Илья уехал раньше, да и не стал бы он никого подрывать – зачем? Они и так на него плевать хотели. Просматривая, натыкаюсь на скриншот с контактами Сани Сориной.