Не говори маме

Ничто не мешает ему огреть меня по затылку чем-нибудь тяжелым и уложить в вагончике рядом с Джоном. Нас обоих никогда не найдут, как не нашли его самого, как не искали Марта, как не интересовались, почему в Красном Коммунаре так часто гибнут студентки местного колледжа. Никто и не будет искать этот вагончик в двухстах километрах от Коммунара – а если рано или поздно и догадаются, что пропавший Винник был внутри, то потеряют время. Я вдруг понимаю, что от смерти меня отделяет одна только клятва перед Богородицей – и больше ничего. Он случайно убил свою сестру. И еще Марта. Ничто не мешает ему сделать это снова, а потом сходить да покаяться.

Однако Константин бьет кулаком по столешнице так, что коротко звякают чашки, вскакивает с места и дергает с крючка меховую тужурку. Главное – не отстать. Он бежит первым, я – позади. Мы огибаем дом. Теперь я вижу и вагончик, и манипулятор, на котором тот сюда приехал. Земля вокруг вспахана колесами – огород безнадежно погиб. Константин долго ковыряет в замке. Я стою у него за плечом.

– М-м! – раздается изнутри. До чего странно вдруг видеть выкрашенные мною в черный стены.

Джон лежит на полу, перемотанный строительным скотчем: ноги, руки и лицо скрыты под серебристой пленкой.

– Вы как он, – говорю я, пока пытаюсь отыскать макетный нож – нож должен быть в шкафу, я сама убирала его туда после ремонта. – В чем разница? Март убивал, вы убиваете. – Нож на месте. Я бросаюсь к Джону и взрезаю клейкую ленту там, где должен быть рот. Промахиваюсь – на лезвии кровь. Но Джон разевает края скотча и дышит. Дышит. – Отпустите нас, – шепчу. – Папа спас вам жизнь. Сегодня тот самый день. Отпустите нас.

Он не собирался кормить его, поить и выпускать в туалет. Оставил бы здесь умирать? Медленно загибаться от голода, жажды и холода. В своих владениях.

– В память о папе, – твержу я то единственное, что еще есть в голове. – Пожалуйста, отпустите нас в память о папе.

Константин не отвечает. Обернувшись на тишину, я вижу, что в проеме двери никого нет. Покачивает листьями яблочная ветка. Одно забытое яблоко гниет на самом ее конце.

Я режу скотч и сдираю его с одежды Джона, освобожденными руками он начинает мне помогать – мы делаем это молча, только скрипит клейкая лента. От этого звука ноют зубы. Управившись, я возвращаюсь к дому. По звукам за спиной понимаю, что Джон ковыляет за мной, внезапно растерявший всю свою опасность и сдувшийся, как Безликий, отведавший горького пирожка, из аниме Миядзаки.

Дверь не заперта. Константин сидит в кресле перед телевизором, на столе по-прежнему лежит мой телефон с незаконченной записью. Я забираю его и прячу в карман.

– Там машина у калитки – ваша? – Он кивает. – Отвезите нас домой.

* * *

Утром в субботу за мной заехал Савва. Когда он узнал о встрече с Саней Сориной, то предложил составить компанию и добраться до Москвы на машине его отца. Конечно, я согласилась: с Саввой спокойнее, тем более он уже все про меня знает.

Странность этого утра состоит в том, что тетя Поля проснулась еще раньше меня и теперь одевается сама и собирает Митю. Перед этим она сварила кастрюлю овсяной каши и, когда Савва появляется на пороге, отправляет его мыть руки и за стол. Мы сидим сонные, пьем растворимый кофе с молоком и ковыряем ложками в тарелках – ранние завтраки всегда давались мне непросто. Судя по выражению лица Саввы, ему тоже.

– Теть Поль, так вы куда?

– Погода хорошая, – торопливо говорит она из прихожей. Отпирает дверь и выкатывает в подъезд коляску. – Гулять с ним надо больше, пока не похолодало. Савва, поосторожней за рулем.

Мы нестройно отвечаем «до свидания». Сейчас семь утра, какие прогулки?

– Ерунда какая-то, – признаюсь я, когда за ней закрывается дверь.

Савва хитро улыбается и глядит на меня с лисьим прищуром:

– В церковь они, чего ты.

Если честно, мне бы это даже в голову не пришло.

– Митя у вас крещеный?

– Да не знаю я. – Отчего-то разговор о церкви вызывает во мне неловкость, я уже не удивляюсь тому, что тетушка так быстро от нас сбежала. – Думаю, нет.

– Наверное, хочет узнать.

Я уверена, что решение креститься человек должен принимать сам, когда повзрослеет и сможет его принять, но спорить об этом с Саввой совершенно не хочется, поэтому я заливаю в термос кипяток из очень быстрого нового чайника, закручиваю крышку и несколько раз встряхиваю, чтобы растворились кофе и сахар.

– Погнали.