Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей

После того как Шелли приняла решение, что Тори с ее кроваткой больше незачем оставаться в спальне родителей на первом этаже, она велела Кэти освободить холл между комнатами Никки и Сэми.

– Я устроила для тебя уютную спальню внизу.

К тому времени все вещи Кэти, включая кровать и трюмо, а также одежду, которую она привезла с собой, когда переехала, давно исчезли. Кэти не жаловалась, она успела разучиться отстаивать свои позиции. Шелли полностью контролировала ее.

Уютной новую спальню назвать было никак нельзя. Она находилась в подвале, справа от лестницы: старая топочная по другую сторону от пустого пространства, где спал Шейн. Размером полтора на два метра, с голыми цементными полами и неотделанными стенами, из которых торчали гвозди. Она была мрачная и очень холодная, даже летом. И такая узкая, что туда с трудом влез матрас.

Кэти немного опечалилась тому, что ей приходится переселяться, но жаловаться не стала. Она согласилась, потому что Шелли сказала, так будет лучше для Тори.

– Тебе очень понравится там, Кэти.

Сэми эта идея возмутила. Она сердилась, что Кэти заставляют жить внизу, в этом ужасном закутке. Вскоре после того, как Кэти перебралась в топочную, Сэми нашла коробки с ее вещами, которые мать, по ее словам, давно кому-то отдала, потому что Кэти в очередной раз ее разозлила. Сэми принесла вниз несколько постеров и взялась развешивать их по стенам. Увидев, что она делает, Кэти ударилась в панику.

– Не надо! – умоляла она.

– Да все в порядке.

– Нет, – повторяла Кэти, – пожалуйста, не надо!

Сэми продолжала вешать плакаты.

– Нам надо как-то тут все украсить. Сделать уютнее, для тебя.

Кэти была в ужасе.

– Сэми, прошу тебя, – настаивала она, – остановись.

Сэми могла понять ее страх. Она знала, что матери это не понравится, но ведь комната Кэти была такая ужасная, и там так отвратительно пахло. Она хотела сделать ее хотя бы приемлемой. Не уютной, нет. Просто чуть более симпатичной.

Кэти знала Шелли лучше, чем ее собственная дочь.

Когда Шелли увидела, что сделала Сэми, то накричала на Кэти и сорвала постеры со стен. Потом набросилась на Сэми, обозвала противной девчонкой, и приказала не совать нос в чужие дела.

– Чтобы я больше такого не видела, – отрезала она.

Однажды поздно вечером, после заморозков и снегопада, Кэти сделала что-то, сильно рассердившее Шелли. Очень сильно. Такой разъяренной Никки и Сэми мать еще не видели. Девочки стояли у окна в комнате Никки и смотрели, как их родители заставляли Кэти взбираться на вершину небольшой заснеженной горки за домом. Шейн тоже пришел поглядеть. Кэти была голая и от холода вся дрожала. Невозможно было представить, что родители приготовили для нее. Никки и Сэми не могли оторваться от зрелища, разворачивавшегося за окном. Кэти умоляла Дэйва и Шелли пустить ее внутрь, но они не слушали.

– Делай, что тебе говорят, Кэти, – кричала Шелли на нее. – Почему ты вечно создаешь мне проблемы?

Потом Дэйв молча столкнул Кэти с горки, и она скатилась вниз, рыдая и вскрикивая от боли. Как только Кэти оказалась у подножья, Шелли скомандовала:

– Вставай! Залезай обратно наверх!

Кэти поплелась на горку, обливаясь слезами.

Так продолжалось несколько часов. Кэти едва держалась на ногах от холода и боли. Раз за разом, вверх и вниз. В слабом свете, лившемся из кухонного окна, было видно, что ее спина и ягодицы исцарапаны до крови ледяными кристалликами снега.

– Простите меня! – взывала она к своим мучителям. – Я больше так не буду. Мне холодно. Мне больно. Пожалуйста, Шелли! Пожалуйста!

Кошмар тянулся бесконечно. Шейн, покачав головой, ушел к себе в подвал. Даже не сказав, как обычно, что это чистое безумие. Сестры тоже устали на это смотреть и забрались к Никки в постель, где так и проспали, сжимая друг друга в объятиях, до самого утра.

«Утром мы вышли на улицу, – вспомнила Сэми позже, и голос ее сорвался. – Я, моя сестра, Шейн… Снег на горке был весь в крови… Широкая красная полоса».

Слезы выступили у Никки на глазах, когда она тем утром увидела кровь на снегу. Но она не позволила им пролиться. Матери это понравилось бы. Она была бы рада. Имелась и другая причина не показывать своих чувств, и сестры Нотек хорошо ее сознавали. Пока родители мучили Кэти, они сами были в безопасности.

«Занимаясь Кэти, – говорили они позднее, – мама не обращала внимания на нас. Пускай это было сумасшествие – мы и тогда это понимали, – мы все равно радовались. Радовались, что оно творится не с нами».

Глава двадцать четвертая

В марте 1991 года матери Кэти, Кей, потребовалась операция на сердце, но ее старшую дочь нигде не могли отыскать. Родные знали, что она живет у Шелли Нотек, и пытались звонить туда много раз. Никакого ответа. Телефон сигналил впустую. Наконец Шелли взяла трубку и равнодушным голосом сообщила, что Кэти уехала из штата.

– Вместе со своим парнем Рокки, – сказала она.

– Рокки?

Имя показалось сестре Кэти, Келли, знакомым, хотя она этого парня никогда не видела. И их братья тоже.

Подробностей Шелли не рассказывала, но стояла на своем. А потом повесила трубку.

Кэти уехала. Но куда?