Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей

«У нее становились такие страшные глаза, а потом она бросалась на него и выталкивала на улицу. Я не знала, что происходило дальше, потому что мама приказывала мне сидеть у себя в комнате».

Так происходило каждую ночь.

И каждый день. Рон больше не сидел за столом с Тори и ее матерью. Шелли кормила его хлебом и водой. И дважды в день давала по горсти таблеток.

– Что это за лекарства, которые ты ему даешь? – несколько раз спрашивала Тори.

– Снотворное, – отвечала мать. – Чтобы он стал поспокойнее.

Рон изменился сразу же, как только Шелли перешла к насилию – и таблеткам.

«Он был одним из самых умных людей из всех, кого я знала, но после того, как переселился к нам, он все забыл, – рассказывала впоследствии Тори. – Перестал быть самим собой. Все время витал где-то в облаках».

Шелли изгнала Рона из спальни наверху. Сделала это решительно и бесцеремонно, как фокусник, выдергивающий скатерть прямо из-под тарелок с угощением. Она отобрала практически все его вещи и велела спать на полу в компьютерной комнате. По какой-то причине Рон не сопротивлялся Шелли. Он теперь вообще редко заходил в дом. С утра она выдавала ему список дел длиной с простыню, и большую часть времени Рон проводил во дворе.

Дальше Шелли пустила в ход свой излюбленный прием: ограничила ему доступ в туалет. Сказала, что он должен спрашивать на это разрешения. Компьютерная комната находилась на втором этаже, а ванная и диван, где она лежала и смотрела телевизор ночи напролет, – на первом, поэтому он никак не мог туда пробраться без ее ведома.

– Шелли, дорогуша, можно мне в туалет? – спрашивал он.

Ответ всегда был «нет».

Снова – как та скатерть у фокусника в руках.

– Только не в моем доме.

– Дорогуша, тогда куда же мне идти?

– Делай свои дела на улице. Не хватало, чтобы какой-то сморчок использовал мою ванную.

Так с тех пор и пошло.

Когда Рону нужно было справить нужду ночью, он мочился в бутылку и потом прятал ее.

Однажды утром Тори захотелось включить компьютер, а Рон еще не успел вынести бутылку, потому что был занят. Она увидела емкость с мочой, и Рон это заметил. Тори не понимала, почему он такой глупый. Если Шелли ее найдет – а это лишь вопрос времени, – ему придется несладко. Почему он не послушался маму? Он ведь знает, что ему грозит. Она ужасно разозлилась, что Рон проявил недальновидность.

Тори спросила обвиняющим тоном:

– Почему ты это сделал?

Рон смутился.

– Извини, Тори, – сказал он. – Мне очень жаль.

Позднее Тори не раз проигрывала ту сцену у себя в голове, и ей было очень стыдно. Она повела себя так, будто сердится на него, хотя имела в виду совсем не это. Она просто не хотела, чтобы мать кричала на Рона и била его.

Хотя Тори ему и не говорила, она поступала точно так же. Не хотела тревожить мать скрипом ступеней посреди ночи, боялась ее гневных тирад и поэтому тоже писала в бутылку. А утром потихоньку выливала ее в окно.

Ей просто хотелось, чтобы Рон проявил сообразительность.

Время от времени Шелли спрашивала младшую дочь, помнит ли она Кэти. На фотографиях, где присутствовала Кэти, Тори была совсем маленькой. Она знала, что когда-то Кэти жила с ними, но не представляла, какую роль та играла в их семье. И не понимала, почему мать регулярно заговаривает о ней.

– Тебя кто-нибудь спрашивал про Кэти?

– Нет, мам.

– Кто-нибудь в школе? Или соседи?

Тори качала головой.

– Никто. Честное слово.

Глава пятьдесят первая

Персонал Агентства по делам пожилого населения в Олимпии не понимал, как Шелли Нотек удалось получить – и сохранить – должность социального работника при таком странном и переменчивом отношении к делу. Помощь пожилым людям? Серьезно? Она совершенно не умела правильно вести себя с клиентами и либо чересчур включалась в их проблемы, либо проявляла совершеннейшее равнодушие. В декабре 2000 года начальник вынес ей два взыскания. Одной клиентке Шелли сказала, что той не надо принимать лекарства, и другие сотрудники беспокоились, что ее вмешательство в распоряжения врача может привести к трагическим и необратимым последствиям. Другой инцидент касался клиентки с невысоким доходом, у которой Шелли украла дорогую скатерть ручной работы. Шелли тут же придумала отговорку – мол, клиентка сама подарила ей скатерть в благодарность за то, что она помогла ей с переездом. Но женщина все отрицала.