Не говорите ему о цветах

Жак Берже лежал на топчане в своей камере 4х4 метра. Тусклый дневной свет едва пробивался через зарешеченное слуховое окно. В углу находился ватерклозет, служивший одновременно умывальником. Берже чувствовал себя совершенно разбитым. За две недели его вызывали на допрос десять раз, и его тело превратилось в одну сплошную рану. Указательный палец на правой руке был сломан, вырваны ногти и выбиты три зуба.

Лежа на топчане, он рассматривал паука, который растянул свои сети как раз над его головой. Жаку Берже казалось, что шаровидные глаза насекомого прикованы к нему и поджидают, когда он заснет. Тогда паук спустится прямо на голову и сожрет его. Рука его потянулась к плечу, к тому месту, куда впились зубы. Повязка сползла, и рана почти зарубцевалась, но боль все время напоминала о себе, особенно, если дотронуться. Боль была все время настороже, как паук на паутине, она притаилась внутри его разодранного тела и время от времени набрасывалась на него, как сейчас.

Берже снова увидел все, что случилось недавно.

Их было пятеро на поляне, они ожидали воздушный десант. Там был Жозе, маленький смуглый испанец, который одну за другой курил американские сигареты и непрерывно ругался на непонятном языке. Там были Кермандес и Мингам, два неразговорчивых и мрачных бретонских крестьянина. Там был еще Бернард, студент-марксист в огромных очках, он все время рассуждал о революции и роли масс в ней. Пятый был он сам, Жак Берже, профессор лицея и руководитель подпольной организации. Все они сидели на опушке густого леса.

Внезапно Жозе оживился: «Слушайте!» Они услыхали отдаленный гул самолета. Кермандес и Мингам тотчас бросились и зажгли бенгальские огни. Самолет пролетел над верхушкой леса и сбросил парашют почти в центр поляны. Они сложили парашют и запрятали его, потом занялись ящиком: там была портативная радиостанция и небольшое количество оружия.

И внезапно появились немцы. Включили прожектора, и тотчас шквал автоматов и гортанные крики разорвали тишину. Кермандес и Мингам были убиты сразу же, Бернард поднял руки и сдался в плен. А Жаку и Жозе удалось скрыться в лесу. Они мчались сломя голову по узкой лесной тропинке, и ветки хлестали их по лицам. Они не смогли убежать далеко, Жак стал задыхаться и упал на землю. Невдалеке оказалась большая нора, и они с Жозе туда заползли.

Когда они смогли продолжить путь, уже занималась заря. Серый рассвет колыхался между деревьями. Они совершенно потеряли ориентацию и не знали, в каком направлении идти. В конце концов они направились на восток, надеясь найти какую-нибудь маленькую деревеньку, где смогут укрыться. Вскоре они услышали сзади неистовый и злобный лай. «Собаки», — злобно бросил Жозе, испустив короткое ругательство. Они изменили направление, но лай все время приближался. Собаки были уже, наверное, метрах в ста от них. Жозе все время ругался и проклинал бога. Они выбрались на маленькую асфальтированную дорожку, бежать стало легче. Но в этот миг огромный черный пес выскочил из чащи и бросился на испанца. Берже услыхал глухое ворчание, злобный рык и клацанье челюстей. Задыхаясь, он изо всех сил бросился вперед. Но ужас переполнил все его существо, и он подумал, что пришел его последний час, когда услышал за спиной клацанье когтей об асфальт. Он остановился и повернулся. Огромный дог с красным высунутым языком мчался прямо на него. Внезапно в нескольких метрах пес остановился и сел. Берже, сердце которого готово было выпрыгнуть из груди, заметил ужасающую красную пасть и горящие глаза. Он вытащил из кармана перочинный нож и спрятал его за спиной. Собака поднялась и приближалась к нему, злобно рыча, выгнув спину и прижав уши к голове.

Потом одним прыжком пес бросился на него, и Жак Берже, потеряв равновесие, упал навзничь. Он почувствовал страшную боль в плече, там, куда вонзились зубы дога.

Он собрал последние силы и вонзил нож в брюхо животного. Собака встала на дыбы, закрутилась и рухнула во всю длину. Он услышал ее предсмертный вой. А потом, еще лежа на земле, сквозь туман он увидел черные сапоги, много сапог, которые окружали его со всех сторон. На него вдруг навалилось безразличие, и он потерял сознание.

Он очнулся вот в этой камере и какое-то время вспоминал, что же произошло. Все тело было разбито и временами находили такие сильные приступы боли, что он вынужден был кусать губы, чтобы не закричать.

В первый вечер его привели в плохо обставленную комнату со старым, изрезанным ножом бюро. Его допрашивал огромный белокурый немец, словно с рекламы баварского пива. Он избил Жака Берже так, что тот потерял сознание. Его отволокли в камеру.