Не говорите с луной

Где–то внизу шумел ручей. Стараясь хоть что–нибудь разглядеть, Александр стал медленно выползать из придорожной канавы на склон. Сначала он подумал, что ему показалось, когда зашевелились два больших камня в каких–то двадцати метрах от него. Он замер, изо всех сил стараясь просверлить взглядом темноту, но это только добавило головной боли. В его мечущейся в поисках опыта памяти всплыло одно занятие по спецподготовке, которое проводил старый, но опытный диверсант. На таких занятиях курсанты училища осваивали различные премудрости разведки, допросов, захвата пленных и диверсионных операций. Одно из таких занятий было проведено ночью, и от учеников требовалось поразить из стрелкового оружия ростовые мишени, установленные в пятидесяти метрах от огневого рубежа. Из десяти человек не попал никто. Ни одна мишень не была зацеплена даже по краю. Затем инструктор посвятил будущих офицеров в особенности ведения огня из стрелкового оружия в условиях темноты. Секрет состоял в том, чтобы использовать периферическое зрение, когда смотришь не в направлении на цель, а немного в сторону от неё. Понадобилось ещё несколько ночей, чтобы научиться стрелять не туда, куда смотришь. Теперь пришло время применить полученные навыки на практике.

Когда удалось в темноте снова определить движение двух теней, автомат в руках Александра выпустил длинную очередь в их направлении, опустошая «рожок» до конца. Оружие смолкло, Саша, лихорадочно, трясущимися руками, снял гранату с разгрузки и кинул её в том же направлении, в котором недавно вёл стрельбу. До взрыва он успел добежать до позиции, где укрылся Савченко.

Они плотнее вжались в каменистую землю, пережидая, пока опадут небольшие камни, выброшенные вверх взрывом гранаты.

–

Надо отходить, — сказал Александр.

–

Ты кого–то видел?

— Мне так показалось. — Лучше перебдеть, чем не добдеть, — вывел резюме Шевалье. — Пошли. Ты первый. Перезарядись. Я прикрою.

Прежде чем начать движение Александр привстал на колено и стал осматриваться, прислушиваться, стараясь одновременно вложить в карман разгрузки пустой автоматный рожок. Руки дрожали от напряжения и втолкнуть одной рукой рожок в карман не получалось. Шевалье протянул руку и забрал пустую ёмкость.

— Пустую тару бросай. Оставь только два–три. — И подтолкнул. — Давай, старлей, ходу! Пробежав по краю дороги метров пятьдесят, Александр остановил

ся. Он успел перезарядить автомат и подствольник. Через минуту мимо него пробежал Савченко, хрипло бросив на ходу.

— Прикрой! Я дальше.

Так, перебежками, они двигались минут пять, затем заняли позицию у больших камней, огромных валунов, отвалившихся от горы ещё в незапамятные времена. В этом месте дорога выбиралась из неглубокой балки, огибала камни и снова ныряла вниз. Теперь они были далеко от ручья, и шум воды был мягким, позволяя прислушиваться. Позиция была хорошей. Тыл прикрывали огромные, метров в пять высотой, валуны.

— Здесь теплее, — сказал Евгений, выкладывая перед пулемётом бру

ствер из больших камней. Камни прикрывали их от ветра, поэтому казалось, что тепло.

— Ты ничего не слышал, — спросил его Александр, имея ввиду, что более опытный боец мог расслышать работу двигателя БТР, который мог идти к ним на выручку — Сазонов наверняка слышал стрельбу и разрывы гранат.

— Нет, — сухо ответил сверхсрочник. — Темно, как у негра в ж…е. И тихо, как на том свете.

— Как ты думаешь, далеко отошли наши?

— Если мы их не догнали до этих пор — должны быть уже в объятиях Сазонова. Александр зло выматерился.

— Ты чего? — спросил его Савченко.

— Рации не работают, мать их…

— Лунатику спасибо скажешь.

— Не надо было их мочить.

— Эта херня и от пары брызг загибается и от пыли — только дунь. «Оки — Токи», — Шевалье процедил длинный плевок сквозь зубы, и неожиданно дал из пулемёта длинную очередь. Рваные лоскуты близкой вспышки ослепили Левченко. Уронив голову на локоть он со злостью прошипел:

— Мать! Предупреждать надо.

— Извини, пожалуйста, старлей, — с нескрываемым сарказмом ответил Шевалье, и снова стал стрелять. — Пытаются обойти. Давай, командир, двигай по дороге, через балку на тот подъём. Давай–давай!

Александр поднял голову, но ничего, кроме медленно тающих засветок в глазах не увидел.

— Ни хрена не вижу!

— Плевать! Наощупь, б…ть! Быстро!

Откуда–то сбоку, от дороги, из темноты ночи раздались автоматные очереди. Пули ударили по валунам вверху, осыпая людей каменной крошкой. Александра словно огрели плетью. Вскочив, он побежал, виляя из стороны в сторону. Метров через тридцать остановился, быстро развернулся и пустил гранату из подствольника, стараясь попасть туда, где выщёлкивали автоматные очереди. Пулемёт Шевалье не умолкал. Выпущенные ним пули выбивали пушистые снопы искр. Грохнул взрыв и вместе с ним резко оборвалась перестрелка. Саша снова побежал, стараясь на ходу втолкнуть гранату в подствольник. Он очень надеялся, что пулемётчик не пострадал от осколков его гранаты.