(Не)идеальная девочка (СИ)

Северов поддаётся и скользит ниже, размазывая соки моего желания по розовым складкам. Чувствую, как его пальцы слегка давят на вход, и он проскальзывает одним внутрь. Стону, вгрызаясь в его шею. Артём начинает медленно двигать им туда-сюда, а я на каких-то животных инстинктах подаюсь бёдрами ему на встречу. Его движения становятся быстрее и резче. Узел в животе разрастается до неимоверных размеров, давя на остальные органы и причиняя боль. Пульсация нарастает. Парень бросается на мой рот, но даже это не отвлекает от новых ощущений. К первому пальцу добавляется ещё один, с трудом проталкиваясь между тугих стенок. Кусаю его губы. Во рту кровь. Выпиваю и глотаю. Большим пальцем он касается набухшего клитора и начинает растирать круговыми движениями. Ещё быстрее, напористее, размашистее. Давление нарастает, готовое раздавить моё неспособное к сопротивлению тело. Разорвать изнутри.

— Давай, маленькая, не сдерживайся. — выдыхает мне в рот, продолжая двигать пальцами.

И я взрываюсь. Тысячами звёзд. Миллионами салютов.

Даже сквозь экстаз ощущаю внутри его пальцы, которые чувствуются острее из-за конвульсий оргазма. Кричу, но Северов крепко прижимает ладонь к моим губам. Падаю ему на грудь в попытке ухватить хоть немного воздуха. Ноги дрожат.

Да что там ноги?

Всё тело трясётся от второго в жизни оргазма, который, как я и думала, по всем меркам отличается от первого. Сильнее. Мощнее. Ярче.

Цепляюсь зубами в его плечо и просто стараюсь выжить. Пережить наслаждение, от которого меня разорвало на куски.

Медленно, часть за частью, собираюсь в нечто цельное, но всё ещё неспособное мыслить и двигаться.

Хотя какие там движения?

Я даже видеть и слышать нормально не могу. Перед глазами чёрный туман. В ушах бешенный рёв крови и собственные стоны. В голове пусто. За рёбрами дробилка. В лёгких кофе, табак, корица и терпкий запах моего удовольствия.

С каким-то запозданием слышу странное рычание и понимаю, что оно принадлежит Северу.

— Всё хорошо, родная?

С трудом воспринимаю, связно мыслить всё ещё мешает его рука, которая так и остаётся у меня в трусах.

— Как никогда, Тёма.

Взлетаю. Падаю. Разбиваюсь. Собираю ошмётки и опять распускаю крылья, когда Артём касается меня губами в нежном поцелуе.

Глава 23

Сдохну, если не окажусь в ней

Как дышать? Как, сука, дышать? Как, блядь?!

Даже элементарные функции организма не удаётся выполнять, когда мои пальцы во влагалище у моей идеальной девочки.

Она вгрызается мне в плечо. Чувствую, как трещит кожа под её зубами, но мне сейчас настолько похую, что даже боли не ощущаю.

С трудом вентилирую кислород, гоняя его по скукожившимся до размера чернослива лёгким. Трясёт как припадочного.

Блядь, видеть её лицо, когда кончает — это, сука, целый экшен. И хуй с ним, что едва черты в этой темени различаю, стоны и крики тоже до черта о многом говорят. Но мало мне этого.

Собираю мозги в кучу и складываю слова в предложение. Выходит хреново, но пока иначе никак:

— Всё хорошо, родная?

Сиплю, давясь слюнями, но всё же вывожу эти три слова.

— Как никогда, Тёма. — раздаётся тонкий шёпот где-то в районе шеи, и я готов всё на своём пути сносить, как грёбанный смерч, чтобы слышать это снова и снова.

Дышать, — напоминаю себе, — надо, блядь, дышать.

На эмоциях даже в мыслях с матами борщу. Похер. Врубаю все реактивы и лечу вверх. Через какие-то неимоверные усилия себя протаскиваю, чтобы вытащить руку из трусов Мироновой.

Сука, больше хочу, намного больше, и похеру, что и этого уже немало. Помню, что держаться обещал, но как, блядь, если она меня через все круги Ада прогоняет?

"Можешь и ты снять?"

Пиздец, сидели в машине по пояс голые, а я даже руку ей в трусы не засунул. С каких пор во мне эта закалка появилась? С другими-то насрать было. Одна не даст, другая раздвинет. Где надо будет, надавлю, пробью броню. А сейчас, сука, святой. Только нимб на металл сдал, когда с баблом паршиво было.

"Коснись меня там…"

Коснулся. Мало. Слишком мало. Не хватает. Хочу на вкус её попробовать. Вылизать. Выпить. До дна, сука. Хочу не только пальцы в неё загонять. Вставить по самые яйца. Но вот здесь-то и начинается полный пиздец.

Она слишком узкая и тугая. С трудом второй палец протолкнул. Если раньше и были сомнения в том, что она целка, то больше нет. Понятия не имею, как член засовывать буду. Сука, время надо. И судя по всему, до черта.

Похеру. Выдержу. Скрипя зубами, пробурюсь через всё. Ради неё. Ради нас. Чтоб были эти "мы". Справлюсь, не слабак.

— Я тебя, маленькая, сильно-сильно. — опять хриплю. Прочищаю горло. Сглатываю. — Очень, Насть. — добавляю, когда отрывает от плеча голову, опять ведь после поцелуя прячется и смотрит в глаза. Тысяча вольт и разрыв.

— И я тебя, Тёмочка. — пищит, но громче грома внутри отдаётся это её обращение.

Почти двадцать лет прошло, а, сука, цепляет.