(Не) идеальный джентльмен

– Нефедов хотел уничтожить нашу книгу, – ответил ему Андрей, – но мы ему помешали, и, очевидно, вместо этого произошло перемещение нас всех… По крайней мере, я на это надеюсь.

– Куда перемещение? – спросил полицейский, и одновременно с ним заговорил Каратти.

– А где команда с моего дирижабля?

– Не знаю, – покачал головой Андрей. – Может, они остались в нашей книге?

Или, может, погибли вместе с ней. Но вслух этого никто говорить не стал.

– Если мы найдем источник света, вроде того, что был на полюсе, то, скорее всего, мы сможем вернуться, и нам все станет ясно, – сказала Елена, выходя в центр образованного взволнованными людьми круга. – Кто-нибудь видел что-то подобное?

– Я не видел ничего похожего, – покачал головой Андрей, и все переглядываясь, повторили его жест, все, за исключением того же Каратти.

– Свет был глубоко под землей, я…я думал…

Но, очевидно, его познаний в русском было недостаточно, чтобы объяснить владевшие им тогда мысли, и он просто развел руками.

– Это что же, нам всем придется нырять обратно под землю? – спросил полицейский, которого явно не прельщала такая перспектива.

– Я думаю, – ответил Андрей, – мы будем действовать так: большинство из нас останется искать и охранять источник света. А я и вы, Вадим Михайлович, – сказал он Маврину, отправимся искать Нефедова. Его надо остановить, он опасен.

– Это будет сложно, – произнесла Елена, – Нефедов при деньгах, он, наверное, весь свой капитал с собой забрал. Он быстро вольется в любое общество.

– Есть ли еще здесь какое-то общество… – пробормотала Елена, а меня вдруг пробило на такой не подходящий к ситуации смех. Что если книга, в которую мы попали, вообще не принадлежит к разряду художественных? Ведь мы можем попасть в абсолютно любой текст, кулинарную книгу, например ( что было бы еще неплохо), сборник математических задач, или, скажем, труд вроде «Пропедевтика внутренних болезней».

– Ты чего? – спросила Елена, бросая на меня обеспокоенный взгляд.

– Все в порядке, – я разом перестала смеяться. – Это, наверное, от нервов.

– Какие-то люди здесь живут, я поднимался на гору и вдалеке увидел огни, очень похожие на город, – сказал Андрей.

В итоге команда наша разделилась на две части: полицейский, Нолин, который так и не нашел Нефедова, техник-итальянец , и, после некоторых споров, Блохин, остались искать источник света, и, главное, сторожить его от Нефедова. Меня и Елену Андрей, по началу, брать с собой тоже не хотел, но его намерение упечь нас обоих в какое-нибудь безопасное место натыкалась на полное отсутствие оных в обозримом пространстве. А в компании с ним мы, хотя бы, были, по его мнению, под защитой. Да и полезность нашу в деле поимки Нефедова тоже отрицать не приходилось.

И, попрощавшись с остающимися, наша компания бестелесных привидений заскользила вперед. Примерно через час, по моим ощущениям, мы достигли горы, или, скорее холма, на котором тумана почти не было, и с которого действительно было видно какие-то индустриальные огни вдалеке.

– Освещение достаточно яркое, – сказал Андрей, – думаю, средневековье нам не грозит.

И все с ним согласились. Но был и еще один момент – огни были не только яркими, они были еще и очень далеко. И если все остальные еще достаточно долго будут сохранять свою призрачную форму, то я то, с наступлением утра, стану обычным человеком, а идти-то надо пешком.

– Может, нам встретится какой-то попутный транспорт, – сказал Андрей, как будто услышавший мои мысли.

И мы спустились с холма.

36.

До города мы добрались лишь к обеду, и то, только потому, что большую часть пути мы проделали на грузовике, на старинном таком, скрипящем, в кабине которого было много деревянных деталей. Водитель говорил на русском – и это уже было неплохо, одет он был в невнятную рабочую одежду, отнести которую можно было к любой эпохе. Но нас он разглядывал с заметным интересом, и сомневаться в том, что наши турнюры и котелки для него в диковинку, не приходилось.

– Вы бродячий цирк? – предположил он, но вдаваться в расспросы не стал.

Серый, подернутый непонятной дымкой город, тоже ситуацию не прояснил. Надписи вроде «банк» и «ломбард», а так же бросающееся в глаза отсутствие советской символики, вроде бы указывало на то, что революции пока не случалось, однако встреченные нами автомобили на дореволюционные никак не походили. Своими заглаженными формами они больше напоминали тот роскошный транспорт, в котором Штирлиц рассекал по своему черно-белому миру.

– Здесь есть ломбард, – кивнул Андрей на полуподвальное помещение, зазывавшее посетителей огромной, черно-желтой вывеской. – Что мы можем продать?

– Вот, – Елена с готовностью протянула Андрею маленькие серебряные, инкрустированные золотом и яшмой часики.

– Отлично. У вас? – спросил Андрей Маврина, но тот только руками развел.

Зато у меня была та самая нитка жемчуга, которой Елена, расщедрившись, украсила мою шею.

– На какое-то время этого хватит, – произнес Андрей, добавляя к этой горке вещей свои часы и перстень.