(Не)идеальный момент

– Ну, она совершенно ясно дала понять, что вы двое хорошо проводите время. Она сказала, что ты очень хорошо целуешься.

– Так и есть. – Он улыбается.

Я закатываю глаза.

– От скромности не помрешь.

– Никогда.

Он исчезает в ванной, и я окликаю его:

– Ты занят сегодня вечером? Я надеялась, что мы могли бы поиграть в «Разграбление»[25] или «Кодовые имена»[26]. Но я могу найти себе другое занятие, если ты планируешь перенести свое свидание на более поздний вечер.

Он выскакивает из ванной в черных спортивных шортах и черной же футболке. Забавно, что он так долго рылся в комоде в поисках этого наряда. Он настолько прост, насколько вообще возможно себе представить.

– Сообщу тебе заранее. – Он присаживается на край кровати с парой черных носков.

– У тебя и труселя черные?

– Не называй их труселями. – Смеюсь, когда он продолжает: – И ты знаешь, что они черные. Как ты могла забыть после той ночи, когда была в зюзю, что собственноручно надела их через голову и вырубилась?

– Мы можем не вспоминать об этом?

– Ты заговорила о нижнем белье. Поэтому я решил вспомнить один из любимых моментов, связанных с тобой.

– Это одно из твоих любимых воспоминаний? Ух ты, тебе и правда нужно пересмотреть свои приоритеты.

Он поворачивается ко мне, и я чувствую запах его одеколона – свежий и яркий, – от которого мне хочется уткнуться носом ему в грудь.

– Если уж мы затронули тему любимых воспоминаний, я думаю, что вчера одно из них стало для меня просто сногсшибательным. Это было неожиданно, скажу я тебе.

Его голос становится серьезным.

– Что именно? – уточняю я.

Он поднимает глаза и поясняет:

– Увидеть тебя в том свадебном платье. У меня выбило весь дух, Лия. Без шуток.

Мои щеки горят, и я подношу чашку с кофе к губам.

– Спасибо. – И затем, учитывая серьезность момента, я говорю: – Знаешь, какое мое любимое воспоминание о тебе?

– Тот раз, когда я неправильно написал «маринованный огурец», играя в «Скраббл», после чего ты навсегда прилепила мне созвучное прозвище Сорванец?

Я хихикаю.

– Не-а, но и оно очень хорошее. – Убираю прядь волос с лица. – Твой выпускной. У меня до сих пор стоит перед глазами сцена, как сильно ты обнял своих братьев, стоя там в своей шапочке и мантии. Было так удивительно видеть братьев с сильной родственной связью, которые поддерживали друг друга! Это заставило меня полюбить тебя намного сильнее.

Он лишь улыбается.

– Мне очень повезло с ними, даже несмотря на то, что они могут быть теми еще занудами и теперь с легкостью бросают меня одного ради своих женушек.

– А разве ты можешь их винить? Ты же видел, какие у них жены?

Он смеется.

– Ага, видел, и тот факт, что они поженились и живут так близко друг от друга, на самом деле мне не помогает, потому что складывается ощущение, что у моих братцев продолжается медовый месяц.

– Я почти уверена, что какое-то время так и будет.

Он проводит рукой по своему небритому подбородку.

– А я почти уверен, что и у тебя очень скоро наступит медовый месяц.

Я пожимаю плечами.

– Скорее всего, но продлится он не столь долго, как у твоих братьев. Брайан не настолько одержим мной. Мне кажется, что он из тех парней, которые даже в свой медовый месяц склонны решать рабочие вопросы. – Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их осмыслить или остановить. Когда я смотрю на Брейкера, он хмурится, и мне кажется, что он хочет что-то сказать. – Хотя кто знает, – продолжаю я. – Временами он превращается в очень внимательного и заботливого парня.

Брейкер встает с кровати и вытягивает руки над головой, обнажая участок кожи прямо над поясом своих шорт.

– Если бы я был твоим мужем, то потратил много времени на наш с тобой медовый месяц. – Он встречается со мной взглядом. – Я бы ни за что не оставил тебя одну. – Мои щеки вспыхивают, и, похоже, он понимает, что только что сказал, поэтому быстро оправдывается: – Я имею в виду мою девушку. Я бы ни за что на свете не оставил мою девушку одну.

И я безоговорочно верю в то, что он говорит.

Однажды… это было всего один раз, я слышала, как Брейкер занимался сексом, а он, должно быть, забыл, что я дома, но я все еще помню, как будто это было вчера. Девушка была отнюдь не беспардонной. На самом деле ее голос звучал мило, но я до сих пор слышу, как Брейкер глубоким и страстным голосом говорит ей все те сексуальные вещи. Как он собирается отыметь ее, в каких позах и как долго. Ничего более возбуждающего я в жизни не слышала, причем это для меня стало совершеннейшей неожиданностью, и мне потребовался день или два, чтобы снова начать нормально его воспринимать.