Не хочу жениться!

— Тихо-тихо-тихо, — встал перед ним император. — По древней традиции, когда на руку невесты претендуют аж два жениха, они должны…

Эрик громко и мучительно застонал.

— … сразиться, чтобы она досталась сильнейшему.

Снова наступила тишина.

— А может, откупимся? — задумчиво предложила Ядвига.

— Нэ за какые дэнги! Я свое вазьму! — решительно ответил жених номер два.

«Я поломаю тебе руки, ноги, а потом сварю в мамином котле», — читалось в Васином взгляде в этот момент. На Эрика она смотрела все же помягче.

— Ваське ты не нравишься, — заметила Ядвига. — Ваське нравится этот, — она кивнула на Эрика.

— Тогда сражайтесь! — громко объявил император и кивнул страже. — Ну-ка, быстренько перетащите сюда арену с прошлого турнира.

— Но, ваше величество, тут улица узкая, арена не поместится, — заикнулся было капитан, но император только сощурился.

— Впихнете.

Впихнули. Распилили (в мгновение ока) и впихнули. Потом быстренько составили половинки, вместе они заняли всю улицу. Кареты пришлось отогнать на соседнюю площадь, а зевакам из простонародья — ютиться на крышах ближайших домов, потому что трибуны заняли аристократы.

Нагина сняла с Эрика заклинания и прошипела:

— Сражайтес-с-сь. Ес-с-сли проиграете-с-с-с — я с-с-сама за вас-с-с выйду-с-с-с. А потом с-с-съем.

И снова было непонятно, шутит она или нет, но Эрик поплелся на арену с тяжелым предчувствием. Еще неизвестно, что хуже: быть съеденным в брачную ночь или всю жизнь потом мучиться.

— Выбирайте оружие, — приказал император, когда все гости расселись и даже невесту кое-как усадили (она все норовила вырваться).

— Я буду срашаться по обышаям маэй страны! — объявил принц. И, когда император кивнул, принц крикнул: — Музыку!

Заиграли барабаны. А принц подпрыгнул перед опешившим Эриком и принялся отплясывать, в бешеном темпе притопывая ногами и прижимая то одну руку к груди, то другую. Взвизгнула скрипка, принц подпрыгнул снова — и пошел вокруг Эрика, приседая и выделывая коленца.

— В маэй страна, — громко объявил он, — кто кого пэрэтанцуэт, тому и нэвэста!

Эрик со скучающим лицом поднял руку, и принц остолбенел — прямо в пируэте.

— А в моей стране, — сказал Эрик, — мы вот так выигрываем.

В полной тишине захлопал в ладоши император, подавая знак другим гостям. Принца быстро унесли, а нагина выползла на арену.

— Я сам пойду, — сказал ей Эрик. — Довольно.

— А ш-ш-шаль, что танцевать-с-с-с не с-с-стали, у вас ше хорошо-с-с-с получаетс-с-ся, — вздохнула Серпентина, хвостом отодвигая от двери церкви не в меру ретивых гостей. Жених, по ее представлению, должен был войти первым. Так он точно никуда не денется.

— Только арену зря ставили, — пробормотал капитан гвардейцев, осматривая церковь (на всякий случай). — Вечная морока с этими иностранцами!

Позже, когда гости расселись и оркестр снова заиграл свадебный марш, Василиса поймала взгляд Эрика и улыбнулась. У нее во рту сверкнул один из отцовских амулетов, и Эрик даже не стал удивляться, как он в Васю влез.

Эрик кивнул и подал знак, мол, когда скажу, то есть посмотрю, тогда и выплевывай.

Священник тем временем дождался тишины, воздел руки и снова пафосно поинтересовался, есть ли тут еще кто-нибудь, кто против этой свадьбы. Таковых больше не нашлось, и святой отец перешел к части «согласны ли вы». Первым спрашивали жениха. Обязанностей у него было много, ушлый Кощеев включил в клятву готовку, уборку и даже зачатие ребенка (семерых!). Эрик с каменным лицом все это выслушал, а потом выразительно посмотрел на Василису.

Та сплюнула.

Амулет взорвался.

Закричали дамы, закрыли императора гвардейцы, джентльмены ретиво бросились к выходу. Но резвей всех оказались жених с невестой, которые вылетели из дверей быстрее ветра и побежали в разные стороны тупиковой вообще-то улицы. Наверное, стены и пробка из карет не были им сейчас преградой, но преодолевать их времени не оказалось: родители рванули следом и спустя каких-то десять минут и жениха, и невесту снова установили перед алтарем.

— Какая свадьба! — восхищался корреспондент «Равнинных ведомостей». — Это же на весь выпуск!

— О да, — улыбался его коллега из «Имперских хроник», а его фотограф безостановочно щелкал камерой.

— Согласны ли вы… — повторил охрипший священник.

Эрик зажмурился.

— Д-да, — выдохнул он так, будто соглашался на смертную казнь.

Ядвига что-то шептала Василисе на ухо.

— Согласна ли невеста… — снова начал священник.

Ядвига толкнула Васю, и та выдохнула:

— Ква!

— Да-да, она согласна! — улыбнулась Ядвига.

— Ква, — чуть не плача, повторила Вася.

Священник выдохнул, посмотрел на дырявую крышу и преувеличенно бодро объявил:

— Объявляю вас мужем и женой! Жених, можете поцеловать невесту.

— Потом поцелуются, — бросила Ядвига, отталкивая Васю, хотя Эрик желанием тоже не горел. — Старый! Помогай ее уносить!

Заиграл оркестр, во время которого невесту споро вынесли, а за ней выгнали и жениха, все еще бледного и усталого. Снова щелкали вспышки фотоаппаратов, а репортеры бросились следом за родителями невесты.

— Почему княжна так изменилась?

— Неужели тот портрет не был правдой?

— А где молодые собираются проводить медовый месяц?