Не хочу жениться!

К Южным берегам святой отец не хотел, но про крышу церкви под шумок напомнил. Ну а что, не из пожертвований же… и так далее.

Император посмотрел на дырявую крышу, пожал плечами.

— Сделаем. И скамьи, — он как раз сел и то и дело теперь ерзал, — тоже… Пожертвую.

Ради такого святой отец согласился не замечать мерзкую улыбку еретика и некроманта Кощеева. Что ж, все равны пред Господом. И все ради удобства паствы. А куда деваться?

В полвторого явились зеваки — церковь буквально оккупировали: лезли в дверь, окна, окончательно доломали крышу, чьи-то физиономии торчали в дырах потолка и даже из трубы за алтарем кто-то выпал. Примерно в это же время прибыла графиня фон Цветкофф, нарядная и довольная, словно это она была невестой. Вот кто с радостью принимал поздравления от самого императора, вот кто лично поздоровался со всеми аристократами и улыбался скромно: «Да, мой мальчик, он такой… Ах, его величество только что обмолвился, что, быть может, повысит наш род до княжества. Не наследного, но это пока, конечно, пока…» Император, на которого при этом косились удивленные слушатели, улыбался и тоже выглядел довольным. Ну еще бы, наконец-то Кощеев от него отстанет. Одному Богу известно, сколько его величество за это время вытерпел! А уж как производство вечной армии упырей встало — так это же вообще караул! К черту, к черту — если для того, чтобы все это закончилось, нужно повысить на бумаге одного графа — да ради бога! Лишь бы фон Бессмертнофф успокоился и вернулся к работе.

А Кощеев, которого все здесь не любили, но боялись, ходил хвостиком за графиней и рассказывал, какой у него будет самый-самый зять и какие у них с Василисушкой родятся прекрасные дети. Штук семь. Кощеева поздравляли, и он шел к следующим слушателям — делиться радостью.

Так длилось до без десяти двух, когда все уже было готово: кое-как уместились на скамьях все гости, церковь украсили, из соседнего храма привели хор мальчиков, святой отец надел парадное облачение, поставил на постамент Книгу, торжественно открыл ее и…

В двери втолкнули жениха. Был он бледен, нервно подергивал глазом, но одет в дорогой костюм-футляр, и с его волосами явно поработал хороший парикмахер.

Волосы жених как раз то и дело пытался взлохматить, но графиня-мать была тут как тут.

— Куда руками лезешь? — зашипела она на всю церковь.

Жених руку опустил и безумно огляделся. Особого внимания удостоились окна и даже дыры в потолке. Увы, они уже были заняты.

Следом за женихом в двери вползла нагина — в роскошном корсете и кокетливой шляпке с вуалью. Сидевшие у прохода гости тут же отшатнулись, и вся церковь замолчала, пока нагина, шелестя хвостом по ковру, ползла за женихом. Тот что-то сказал, тихое. И, наверное, веселое, потому что нагина улыбнулась, показав все свои зубы. Загнутые начищенные клыки красиво сверкнули — жених отпрянул. И побрел к алтарю, как на каторгу.

Он даже императора не заметил, пока тот лично не подошел поздравить. И не ответил — за жениха отозвалась госпожа Серпентина.

— Он благодарен-с-с-с, ваше-с-с-с величес-с-ство. — И добавила, понизив голос: — Прос-с-сто, кроме «да-с-с-с», сказать-с-с-с ничего-с-с-с пока не с-с-сможет-с-с-с.

— Удобно, — усмехнулся император, поглядев на счастливца.

Тот покачнулся и попытался упасть в обморок, но в ответ нагина взмахнула хвостом (чуть не свернув при этом алтарь) и кончиком обвилась вокруг шеи жениха.

— Не с-с-стоит, — прошипела она. — Подниму-с-с-с.

— А на некоторых свадьбах жениху не нужно быть в сознании, — заметил император. — Недавно вот принца Океании женили, так за него все отец говорил. Вроде бы и с невестой он тоже спал, но это слухи.

Нагина с видом «все у вас, у людей, не слава богу» фыркнула.

— А что-с-с-с, жених-с-с-принц онемел от с-с-счатья-с-с-с?

— От ведра водки он онемел, — хохотнул император. — Стоять, кстати, тоже не мог — так его на церемонии к колонне прислонили. Если с двух сторон друзьями подпереть — так и совсем хорошо смотрится.

Госпожа Серпентина поглядела на Эрика. Тот выпрямился и бросил в ответ такой взгляд, после которого обычно вызывают на дуэль. А госпожа Серпентина лишь сказала:

— У нас-с-с с-с-с этим-с-с-с проще-с-с-с. Мы-с-с-с пос-с-сле брачной-с-с-с ночи-с-с женихов-с-с-с с-с-съедаем-с-с-с.

Император нахмурился и очень аккуратно от нагины отошел.

— Странно, ни в одном из трудов по изучению вашей расы я о таком не читал…

Госпожа Серпентина свистяще рассмеялась.

Император еще на шаг отошел.

— И что, всех съедаете?

— Только тех-с-с-с, кто не ус-с-спел убежать-с-с-с, — снова засмеялась нагина.

— Но позвольте, у вас же самой… десять детей, если мне память не изменяет? Хватало одной ночи?

— Ис-с-сменяет-с-с, пятнадцать-с-с-с. И тридц-с-с-сать мужей-с-с-с. Вкус-с-сные были-с-с-с.

Эрик побледнел еще сильнее и вместе с императором от нагины отошел к алтарю. Госпожа Серпентина залилась веселым (в ее понимании) смехом.

— Как вам не страшно с ней работать? — поинтересовался император, глянув на жениха. Тот закатил глаза. — Ну-ну, виконт, мужайтесь. Князем станете.