Не ходи к гадалке, Лиззи! (СИ)

Она собиралась спуститься, готовая к грому и молниям, но тут перед миссис Уоллис из стены выплыл призрак Вирджинии.

— Отвратительный день, — вынесла мама окончательный вердикт.

— Вам просто надо немного отдохнуть. Присядьте, я принесу горячего чаю, — горничная поправила подушки на диване.

— Добавь туда ложку коньяка. Хотя нет, лучше две ложки. Я с ума сойду с этой девчонкой. разорвaть помолвку, придумала тоже, — негромко, но с отчаянием простонала миссис Уоллис. Откинулась на подушки, прикрыв глаза рукой.

Лиззи не сомневалась, что Софи захочет узнать подробности. Но сначала поручение. Она скрылась на кухне, а Лиззи поерзала на ступеньках, слушая тяжелые вздохи матери.

— Лиззи разорвала помолвку? Я не ослышалась? — Вирджиния взмахнула призрачным веером и медленно сложила его в ладонь левой руки. Она выглядела по — настоящему довольной. тетушка повернулась к стене и крикнула: — Эй, старик, хватит подглядывать за молодежью! Лучше послушай новости: Лиззи не выходит замуж!

— решилась на отказ, значит. — Голова прадеда показалась вровень с оленьими рогами, а после он сам вышел из-за стены, опираясь на трость. — Ну и правильно, давно пора. Смотреть, как она портит себе жизнь с этим Остином, было просто невыносимо.

Оставалось только догадываться, как дедушка прознал, что Лиззи на лестнице, но он задрал голову и поднял вверх большой палец.

Лиззи прислонилась лбом к деревянным перилам, не скрывая улыбки. На душе стало чуточку легче. Призраки были частью ее семьи, и поддержка пришлась как нельзя кстати! Жаль, мама их мнение категорически не разделяла.

— И где мы найдем подходящую партию? Лиззи уже двадцать четыре! — продолжила сетовать она.

— Подумаешь, двадцать четыре! Вообще для дамы самый сок — в сорок! — Вирджиния подлетела к зеркалу, кокетливо поправляя пышные локоны. — Помнится, я вышла замуж в шестнадцать. Мой первый муж оказался тем еще паскудой. Всю кровь мне выпил, пока не развелись. И что, счастлива я была, постояв перед алтарем? Лучше бы старой девой ходила. Или завела любовника, чем не вариант.

— Спорю, брак Лиззи и Остина не продержался бы и года, — покивав, поддержал ее Альфред.

Вернулась Софи. На подносе дымилась чашка с чаем, на тарелочке лежали сладкие пирожные. Обычно мама не позволяла себе такие вольности, следила за фигурой, но сегодня не стала спорить, собираясь заесть стресс.

— Может быть, Лиззи стоит пообщаться с кем-то кроме Остина? Не так давно приходило приглашение от мистера Келли, — припомнила горничная, накрывая на стол. — Он преподавал в институте благородных девиц и в свое время нравился Лиззи.

— Остин ей тоже нравился! И вообще, стерпится — слюбится, — возразила мама. — Остин мальчик милый, отзывчивый.

— Он — настоящий сухарь. разве так ведет себя влюбленный? Да он после помолвки с рук ее спускать не должен был. А тут? Даже в щечку не поцеловал!

— В щечку они целовались, — справедливости ради заметил прадед.

Вирджиния фыркнула и сложила руки на груди.

— разве это поцелуи? будь они влюблены, мы бы уже слышали о маленьком Остине, а свадебное платье пришлось бы перешивать в талии, — уверенно заявила она.

Лиззи прислушалась к себе. При мысли о возможном ребенке в груди ничего не екнуло, хотя в первые дни после помолвки она краснела, когда им желали скорейшей свадьбы и малышей. Значит, и правда всё. Хорошо, что она поняла это прежде, чем надела обручальное кольцо. А помолвочное успела снять…

— А если Сандерсы доведут дело до суда? Наверняка разразится скандал, пресса такую новость не упустит. Стыд-то какой! Нет, не нужно было слушать Чарльза и давать Лиззи столько свободы! — Мама вскочила с дивана, прошла из угла в угол, нервно заламывая руки. Призраки смотрели на ее метания с умеренным интересом. — Зря я тогда отказала госпоже Фелиции. Лиззи нужна компаньонка, которая будет сдерживать ее пыл. А может, и злые языки укоротит! Да, так и сделаю. Софи, можешь идти, если понадобится, я тебя позову, — бросила она горничной.

Мама села, подтянула к себе чернильницу с пером и вытащила из стопки бумаг чистый лист.

Лиззи вцепилась пальцами в перила. Злые языки пугали ее меньше, чем перспектива повсюду ходить со строгой дамой. При леди Фелиции глаза поднять будет нельзя. И про праздные разговоры придется забыть: Фелиция считала, что юной незамужней леди положено скромно молчать. А лучший язык — жесты веера.

— «Дорогая Фелиция. Пишу вам с отчаянием, потому что больше нас никто не спасет. Моя дочь, Лизетта, совершила непростительный проступок…» — Вирджиния наклонилась над столом, вслух читая послание. — Какая глупость! Лиззи — взрослая особа и сама вправе выбирать, с кем связать свою жизнь. Компаньонка в ее возрасте — просто смешно. Вот я в ее годы…

Миссис Уоллис зажала уши руками.