Не ходи к гадалке, Лиззи! (СИ)

Когда Лиззи что-то ломала в детстве, падала и разбивала коленку, дралась с мальчишками, которые обзывали ее странной, то в первую очередь бежала не к матери, а к отцу. Чарльз Уоллис обожал дочь. Он мог быть суровым с сыном, устраивать нагоняй слугам, и на работе его уважали как строгого, но справедливого начальника. Но с Лиззи он таял и позволял вить из себя веревки.

Наверное, поэтому видеть разочарование отца было особенно тяжело. Даже если он просто вздыхал и укоризненно качал головой.

— Возвращайся домой, — снова повторил мистер Уоллис.

Они встретились по приезду отца из командировки, устроились на небольшой веранде в уютном кафе неподалеку от доходного дома Фишера, пили чай с молоком и искали компромисс. Вернее, Лиззи пыталась его выторговать, а Чарльз был непреклонен.

Лиззи знала — он не пришел бы к ней, не случись нападения на мистера Поула. Выдержал бы, пока дочь не вернется сама. Мистер Уоллис всегда уважал ее решения. Но в последнее время вокруг Лиззи было слишком много опасностей, и отец не мог закрыть на это глаза.

— Я понимаю твою обиду на мать и желание доказать самостоятельность, но это не повод рисковать собственной жизнью.

— Я не рискую…

— Лиззи, это не обсуждается. Я закажу на вечер кэб, он перевезет твои вещи, — мягко, но настойчиво сказал отец.

— Много там вещей… — пробормотала Лиззи.

Уезжать из обжитой комнаты не хотелось. Да и с постояльцами она нашла общий язык. Могла составить партию в вист или поддержать разговор, обсудить последние сплетни и вдобавок узнать много нового об изнанке Хостфорда. Но главное, что в родном доме за ней будет намного проще приглядывать. Лиззи не сомневалась, что там, под бдительным оком матушки, она не сможет даже выйти в одиночку на улицу. Что уж говорить о расследовании!

Не сказать, что они сильно продвинулись в делах за эту неделю. тайлеру не удалось выйти на связь с миссис бастер, на записку она не ответила и из дома никуда не выходила. Лиззи тоже не повезло — бывшие любовницы мэра, те, кто проживал в Хостфорде, общаться не пожелали, и в итоге журналистка оставалась у захлопнутой перед носом двери. Вот как понять, что двигало девушками больше — стыд или испуг?

— Дай мне ещё неделю. Всего неделю — и я буду дома, — пообещала Лиззи, взяв отца за руку. Крепкая мозолистая ладонь cжала ее пальцы. Голубые вжзивиб глаза смотрели устало. — Папа, пожалуйста! — она добавила в голос просящих ноток.

Действовало как всегда безотказно. Мистер Уоллис сдался.

— Габриэль за тобой присмотрит, — нехотя согласился он.

Лиззи просияла и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, папочка!

— И ты не будешь убегать от охраны, если брат ее приставит, — выдвинул еще одно требование мистер Уоллис.

— только если они не последуют за мной в дамскую комнату, — фыркнула Лиззи. Сейчас она была готова пообещать что угодно.

— И поговоришь с матерью. Она вся извелась, — добавил отец. А вот это уже было нечестно! Лиззи с обидой уставилась на него, и мистер Уоллис смягчил требование: — Хотя бы напиши ей записку, я передам. Простите, принесите, пожалуйста, бумагу и перо, — окликнул он проходящего мимо официанта.

«Ну же, ты ведь творец в эпистолярном жанре, неужели так сложно сочинить простенькую записку!» — сама над собой посмеялась Лиззи, хотя, сказать по правде, смешного в этом ничего не было. Она начала письмо без обращения. «Мама» звучало слишком строго, а «матушка» — фамильярно после скандала.

Лиззи не стала говорить отцу, что на самом деле несколько раз видела маму. Она подъезжала на кэбе к дому Фишера, бродила по магазинчикам рядом — совершенно неподходящим ей по статусу, и пила дрянной кофе в этом самом кафе. Миссис Уоллис надеялась случайно пересечься с дочерью, но пока Лиззи старательно ее избегала.

«У меня всё хорошо», — написала Лиззи, вымучив из себя несколько слов. Подумала и добавила: «Не болей», и сложила листок вчетверо.

— больше ничего не напишешь? — забрал записку мистер Уоллис.

«Я люблю тебя» — хотела бы вывести девушка, но обида все ещё крепко сидела внутри.

— Ко мне в контору заглядывал Остин, — сказал отец, когда Лиззи уже засобиралась уходить.

— Он очень зол? — Она присела обратно за столик. Признаться, она ждала, что жених заявится к ней сам, и приготовилась к разговору по душам. Но Остин не появлялся, и запал погас.

— Скорее, растерян. Не понимает, что сделал не так. Он спрашивал, где ты живешь, а когда я не ответил, нанял детектива, чтобы найти. Но я попросил тебя не беспокоить.

— А помолвка?

— В суд Сандерсы не пойдут. Но, думаю, нам всем лучше не видеться какое-то время. Миссис Сандерс очень зла на тебя.

— Не сомневаюсь.

— А еще она вызывала медиума. Что ты ей сказала?

— Правду, — честно ответила Лиззи.

Она искренне надеялась, что миссис Сандерс не удалось изгнать из дома призрачную свекровь. По крайней мере, бабушка Остина была куда приятнее в общении, чем его мать.

***