Не ходи к гадалке, Лиззи!

Ждать пришлось долго. Тайлер успел прикорнуть на кресле и задремать, когда услышал голоса в коридоре. Лиззи спорила с Габриэлем, отчаянно доказывая свою правоту. Голоса то понижались до шепота, и он не мог расслышать ни слова, то снова звучали громко. О! А вот и о нем речь зашла. «Ну, спасибо, офицер Уоллис, что обещал обо мне позаботиться», – иронично изогнул губы, прислушиваясь. А Лиззи упряма! И чертова дверь заела как нельзя кстати…

Выражение лица девушки, увидевшей у себя в комнате гостя, было незабываемо! Он не смог удержаться и не поддразнить ее.

– Соучастница? – возмутилась Лиззи. – Я тебя не приглашала.

– Выгонишь? Или позовешь брата? – Марино приподнял брови и тут же понял, что зря упомянул офицера, – улыбка в ее глазах потухла.

– Ты понимаешь, насколько это серьезно? Габриэль тебя ищет. Да что брат – тебя скоро вся полиция Хостфорда искать станет!

– Я слышал. Не волнуйся.

Гадалец шагнул к ней, и Лиззи отвела взгляд.

– Как я могу не волноваться? Тебя несправедливо обвиняют, могут посадить в тюрьму или даже…

– Все будет хорошо.

Он обнял ее, крепко-крепко, как давно хотел, и Лиззи замолчала, вцепившись пальцами в его рубашку.

– Ты должен бежать, – выдавила она. – Спрячься на время, а я найду улики, которые докажут, что убийца – мэр, и он все подстроил.

– И не подумаю. Я не воровал, не убивал. Не был любовником миссис Бастер. Так зачем бежать? Чтобы точно превратиться в беглого преступника?

– Чтобы остаться в живых! – горячо воскликнула Лиззи, хлопнув его ладонью по забинтованной груди. Хорошо, что рана почти зажила. – Лучше быть беглым преступником, чем умереть!..

– Значит, на этом наши дорожки разойдутся? – Он слегка склонил голову, глядя сверху вниз.

Девушка под его руками вздрогнула.

– Почему?

– Лиззи, Лиззи. Благовоспитанные леди не встречаются с преступниками. – Он провел рукой по ее щеке и наклонился еще ниже. Голубые глаза смотрели на него, не мигая, будто гипнотизируя. – Не защищают их в суде…

– И не целуются с ними? – спросила она дрогнувшим голосом.

– И не целуются с ними.

Его рука легла Лиззи на затылок. Их горячее дыхание смешалось, поцелуй начался нежно и тягуче, словно оба ожидали, что он вот-вот прервется. А затем их накрыло. Это было похоже на сумасшествие. Тайлер больше не держал Лиззи, она сама тянулась к нему, обнимая за плечи, ее губы отвечали отнюдь не робким прикосновением. Пальцы дернули ленту на хвосте, в нем же и запутались. Хорошо, не додумалась дернуть за серьгу. Воздуха стало не хватать – не столько от головокружительного поцелуя, сколько от охвативших его чувств, тех самых, треклятых, с отчаянно колотящимся сердцем и пустотой в голове. Он ведь целовался раньше! И с молоденькими барышнями, робкими и застенчивыми, и с опытными жрицами любви. Прикосновение губ, не более. А сейчас сходил с ума – и не хотел останавливаться.

Идиот! Только напугает ее своим напором.

Тайлер отстранился, Лиззи потянулась за ним, открыла глаза и судорожно вздохнула. У обоих горели губы, дыхание сбилось. И когда она успела расстегнуть верхние пуговицы на его рубашке?..

– Ты понимаешь, что творишь? – Он провел пальцем по ее припухшим губам.

В комнате стало слишком жарко.

– Совершенную глупость. – Лиззи качнулась вперед, ловя губами его нижнюю губу.

Напуганной она не выглядела, скорее любопытной от неожиданно приятного опыта.

– Рад, что мы оба это понимаем, – пробормотал Тайлер, снова целуя податливые губы.

Совершать глупости иногда до безумия приятно!

Глава 11

Лиззи считала, что в поцелуях нет ничего особенного. Нет, поначалу еще ждала – бабочек в животе, сладкого томления, от которого подгибаются колени, – всего, что описывалось в женских бульварных романах. Но ни тот аспирант из института, ни Остин вызвать их не смогли.

Может, проблема в практике? Женщин у гадальца было много, соответственно, и опыта. Наверняка, попроси она Керна себя поцеловать, вышло бы не хуже! Однако эксперимент ставить не хотелось ни с Керном, ни с кем-то другим. Да и думать тоже. Мысли плавились от жара поцелуев, от сильных рук, способных одновременно касаться как перышко и удерживать ее на весу, от сводящего с ума шепота. Искреннее восхищение из уст любимого человека – совсем не то же самое, что дежурные комплименты на балу.

«У Тайлера Марино отвратительный вкус», – уверилась Лиззи, краем глаза увидев их отражение в зеркале. Потому что целовать с таким пылом бледное всклокоченное чудовище с лихорадочным румянцем на щеках, да еще и называть это чудовище красивым мог разве что слепой.

А затем стало не до раздумий и стеснения. Все-таки любовные романы врали – это оказалось в тысячу раз лучше, чем описанное на страницах! Испуг, смешанный с ожиданием, когда Тайлер расстегнул пуговки на ее вороте и прикусил губами кожу на шее. Поддразнивающий шепот, пока он с неспешной лаской разбирал шпильки в пучке. Стеснение в груди, когда она прижималась к нему, целуя сама и прося о большем. Жадно, горячо, близко…