Не ходи в страну воспоминаний (СИ)

На ветвях тополя был дом. Очень похожий на тот, который был построен в детском лагере, Георг ездил туда позапрошлым летом на соревнования. Играть там было здорово, настоящая хижина. У этого домика, как и у того, была лишь одна возможность попасть внутрь, - забраться, как по лестнице, по прибитым к стволу дощечкам наверх и открыть люк.

— Не удивляйся ничему.

— А что там?

— Заберись и посмотри.

В щелочке между полом и крышкой люка Георг не сразу разглядел убранство, но, похоже, там ничего не было.

— Подожди, — крикнула девушка снизу, — я верну время на пять минут назад! — и громко хлопнула в ладоши.

В хижине оказалось двое ребят. Одного можно было хорошо рассмотреть, - какой-то мальчик стоял посреди комнаты, слегка припадая на колени и держа в руках веревку. Отрезанную веревку, - один конец в одной руке, а второй, в другой, и она растягивала его в струнку. Странное положение мальчишки походило на невероятное усилие удержать два расходящихся в разные стороны поезда, - тонкие полоски мышц на руках вытянулись, плечевые суставы еле держались в пазах, и то, что он припадал на пол и ронял голову, говорило о секундной слабости перед тем, как он снова выпрямлялся, поднимал голову и дышал сквозь стиснутые зубы. Он взмок от адского усилия, его трясло, и Георг не мог понять, что заставляет его так упорно терпеть эту пытку, ведь он не привязан к ним, он сам их держит! Второй мальчишка, какое-то время стоявший напротив первого в полном бездействии, был различим лишь силуэтом. Но тут он шевельнулся, медленно замахиваясь, и в единственной комнате домика прозвучало:

— Всю жизнь мне загубило… предатель.

Комок полузасохшей грязи ударился о плечо.

— Взяло и не выдержало, порвалось, как тряпка.

Еще один замах, и еще один ком, только потяжелее, полетел в сторону обессилевшего мальчишки.

— Силы в тебе нет… Хватит! Нравится меня мучить, да?!

На третий раз уже камень попал в самую грудь.

— Не надо! — Георг заорал, запрыгивая из люка внутрь, но в это же мгновение обидчик исчез. — Оливия!

— Не кричи. Сюда никто не может войти, кроме тебя. Нас можно подслушать или подсмотреть, но через порог никому не переступить.

Голос у пленника был спокойный и веский. Глуховатый не по возрасту, перемешанный с порывистым дыханием, словно разговаривал он на бегу, или карабкаясь, как альпинист на гору. Напряжение было в каждом звуке, и на слова ему тоже приходилось расходовать силы.

— Ты оно?

— Оно.

Возраст один в один, день в день, секунда в секунду, а внешне этот мальчишка на самого Георга был не похож. У него были темнее волосы и глаза, черты порезче.

— Не подходи, — он пресек попытку приблизиться и дать рассмотреть себя, — нельзя близко.

— А это?.. — показал на веревки. — Что это?

— Наша жизнь.

— Как? Как это?

Георг вдруг испугался. Сильно испугался, так, что холод прошел по всему телу, и тут же захотелось звать на помощь. Или кинуться самому и держать этот порванный канат вместе.

— Нельзя, пойми ты, — ни одну мысль от сердца скрыть было невозможно. — И не бойся, я еще держусь.

— Прости, что накричал… я не знал… я не представлял даже…

— Я не стану тебя обманывать, Георг, я не знаю, сколько я выдержу. Может, несколько месяцев, может, несколько лет, но жить будет трудно, и натяжение этого каната и мои страдания ты будешь чувствовать всякий раз, как приходит дракон. Если ты не убьешь дракона, он может убить меня. А значит, нас обоих не станет.

— Как это сделать?

— Не знаю… только не помогай ему, не бей в меня, не пускай ненависти или пустоты, и хоть изредка прислушивайся к моим словам, если ты их услышишь.

— Но как?!

Если бы мальчишка мог, он бы пожал плечами, а так он лишь взглянул на воина из-за щелочек сощуренных век, и выдохнул:

— Все впереди, друг.

— Георг, скорее! — Он выглянул в люк и увидел, как Оливия машет ему обеими руками, призывая спуститься вниз. — Тебе больше нельзя оставаться там, спускайся.

— Сейчас?

— Немедленно! Быстрее!

Георг не смог вот так вот молниеносно отвернуться от пленника, во власти которого была его жизнь, ведь терпеть такое, - не каждому сила дана, можно и опустить руки, сказать “не могу больше”, и пусть будет смерть, а все-таки…

— Я обещаю, — он сделал от люка шаг, приложил обе ладони к груди в знак своей клятвы и выпалил, чтобы действительно не терять не секунды, — я обещаю!

— Георг! — Оливия закричала громче.

Она не имела права полезть за мальчишкой и вытащить его силой, но медлить было нельзя, и оруженосец действовала голосом. Правда, с последней приколоченной ступеньки она его стянула, схватила за руку и кинулась бежать прочь. Не возвращаясь, а убегая прямо, без тропинки, проламываясь телом сквозь густую траву и не отпуская мальчишку.

— Ложись! — внезапно развернувшись, девушка ладонью нагнула его голову и заставила нырнуть в зелень, как в морскую плотную волну, полную застоявшегося тепла и запахов.