Не ходите дети...

– Дело в том, – неохотно, со вздохами и долгими паузами, объяснил Бабузе, – что Новава уже была замужем. Всё по закону, жених двух коров за неё отдал. А потом привёл обратно и потребовал, чтобы я вернул ему выкуп.

– А разве так можно? – искренне удивился Андрей.

Нет, развод в любой стране – процедура не из приятных, но так откровенно приравнять женщину по стоимости к двум коровам!

Оказалось, что можно. Если жена за два года не родит мужу ребёнка, тот имеет полное право посчитать сделку недействительной. Может, конечно, и подождать ещё, но тут уж всё от человека зависит. И кузнец, в свою очередь, мог не отдавать коров, а предложить неудовлетворённому мужу замену, другую дочку. Но Бабузе упёрся, пошёл на принцип и предпочёл вернуть выкуп. Не хватало ещё, чтобы этот – тут Шахов узнал ещё одно новое слово – и вторую дочку бесплодной объявил. И с одной-то теперь хлопот не оберёшься.

В общем, понятно, с чего это он так с женитьбой засуетился. Но высказаться по этому поводу Андрей не успел. Кузнец потянулся, потёр руки и, как будто вовсе и не ожидал ответа на важный вопрос, скомандовал:

– Всё, отдохнули, пойдём дальше работать. Если этот топор сегодня доделаем, завтра можешь не приходить. Новых заказов пока нет.

Такой поворот Шахова устраивал. Женитьба не входила в его ближайшие планы. Даже в отдалённые. Меньше всего ему сейчас нужно было как-то привязывать себя к этому миру. А Бабузе, видимо, почувствовавший его настроение, создал возможность без потерь с обеих сторон замять разговор. Но какое-то чувство неловкости всё равно не отпускало Андрея. Да если бы только неловкости! Пусть и не высказав вслух, но он всё же отказал кузнецу. Может быть, даже обидел. А вот этого не хотелось бы.

– Послушай, Бабузе!

Кузнец сдвинул и без того сросшиеся брови.

– Ты же знаешь, что я хочу вернуться на родину, – откровенно сказал Шахов. – Глупо жениться, если я не собираюсь здесь оставаться. Вот если ничего у меня не получится, тогда вернёмся к этому разговору. Согласен? – И прибавил, чтобы кузнец даже и не думал упрямиться: – А браслет я тебе и так подарю.

Удар пришёлся точно в цель. Бабузе привёл брови в нейтральное положение, заулыбался. Но гордость не позволила ему уступить без борьбы.

– Нет, Шаха, твой браслет оставь себе. И никому другому тоже его не дари. А вот когда надумаешь жениться, – кузнец хитро прищурился, – заплатишь мне им за невесту.

Андрей улыбнулся в ответ:

– Договорились.

Худо-бедно, но потенциальный конфликт был задушен в зародыше. Бабузе снова пришёл в хорошее расположение духа и болтал за работой без умолку. Между прочим, разговор зашёл и о свадебных обычаях кумало и окрестных племён.

– Ты не думай, Шаха, что возврат невесты – такая уж редкость, – словно бы оправдывался несостоявшийся тесть. – Даже с вождями такое случается. Вот послушай.

* * *

И он рассказал историю, произошедшую в племени ндвандве[2]. Молодому вождю Нхлату пришла пора обзавестись первой женой. Он выбрал себе невесту, красивую девушку по имени Нтомбази, дочку старейшины из племени сибийя. Заплатил немалый выкуп – восемь коров и быка, справил большую и шумную свадьбу, и зажил с молодой женой мирно и счастливо. До самого рождения первенца.

Тут и случилось беда. Нет, ребёнок родился живой, хоть и слабенький, недоношенный. К тому же мальчик. Повивальные бабки уже обрезали заострённым стеблем камыша пуповину и присыпали ранку древесной золой, когда сообразили, что роды ещё не кончились, что там, в животе у роженицы, ещё кто-то остался. Они даже догадывались, кто, но вслух произнести не решались.

У кумало, как и у родственных ему народов, существует поверье, что рождение близнецов – это дурной знак, близнецы приносят несчастье. Считается, что таким образом злые духи пытаются проникнуть в мир людей. Сангома утверждают, что один ребёнок всё-таки настоящий, зато второй – порождение нечистой силы. Потому что все охранительные обряды совершались с таким расчётом, чтобы защитить одну женщину – мать – и одного ребёнка. А второй, оставшийся беззащитным, не может сопротивляться злому духу. Но определить, кто из них кто, способен только вынюхиватель колдунов. Поэтому повивальные бабки дождались появление второго близнеца и лишь затем послали за вождём и его советниками.

Сангома долго плясал над телами младенцев и, наконец, объявил, что настоящий сын Нхлату – тот, что появился вторым. Мол, злому духу не терпелось выбраться наружу, и он опередил брата. Нечистую силу нужно как можно скорее выгнать из селения. Поэтому первого из близнецов тут же положили в корзину, унесли в лес, растущий к западу от крааля, и оставили там на съедение диким зверям. А второго младенца признали законным сыном вождя и дали ему имя Звиде.