Не ходите дети...

И ведь нашлось же! Чуть левее над водой склонилось невысокое, смутно знакомое деревце с чуть отдающими желтизной продолговатыми листьями, целыми гроздьями свисающими с веток почти до земли. Мать честная, так это же ива[10]! Ивушка плакучая. Как же тебя сюда занесло, родная?

Андрей почувствовал, что ещё немного, и он полезет обниматься с деревцем. Этого ещё не хватало! Да и слова такого ещё, наверное, не придумали, чтобы правильно назвать новый вид сексуальных извращений. Лучше уж присесть, привести нервы в порядок. Тем более что и деревце как будто обрадовалось встрече с земляком, приподняло один из корешков и выставило его прямо над водой, как раз настолько, чтобы можно было на нём пристроиться. Расслабившийся Шахов опёрся спиной об ствол, опустил обе ноги в прохладную воду и ощутил полное блаженство. Кайф, совсем как дома. Ещё бы удочку сюда!

Да, в общем-то и без удочки хорошо. Шорох листьев от небольшого ветерка смешивается с плеском воды, едва уловимо пахнет чем-то приятно-оранжерейным. Наверное, вон от тех лилий на другом берегу. Возле них деловито рассекают воду то ли перекормленные чайки, то ли, наоборот, сильно отощавшие пеликаны. А вдоль камышей бродит по мелководью парочка цапель непривычного серо-голубого цвета[11]. Или это журавли такие местные, кто их разберёт? Может, и лягушки где-то здесь есть, но попрятались от этих самых цапель. А чуть поодаль, опять же на той стороне реки вышла на водопой изящная рыженькая газелька. Опасливо покосилась на Шахова, но решила, что он ей ничем не помешает, наклонила шею к воде и принялась неторопливо, как-то очень воспитанно и культурно утолять жажду.

Шахов блаженно зажмурил глаза, пошевелил пальцами ног и почувствовал, что рана его совсем уже не беспокоит. Эй, кто-нибудь, разбуди, что ли, через полчасика! Потому что всё-то нужно до заката в стойбище возвернуться.

Насчёт полчасика Андрей явно погорячился, и минуты не прошло, как его вывел из нирваны шумный всплеск на противоположном берегу, тут же многократно усиленный криками отчаянно колотящих крыльями по воде птиц. Шахов открыл глаза и успел разглядеть отпрыгивающую в заросли газельку и погружающуюся в воду грязно-зелёную, непропорционально вытянутую зубастую пасть.

Ёкарный бабай – крокодил! Решил красавицей этой, скромницей с изящными манерами, пообедать, да промахнулся. Она, умничка, оказывается, не только глазёнками хлопать умеет, но ушки востро держать.

М-да, она-то умничка, а вот сам Шахов? Родину он, понимаете ли вспомнил, сопли распустил. Тут тебе, дорогуша, не средняя полоса. Это Африка, со всеми её прелестями. Слава богу, что этот чемодан недоделанный выбрал себе кусок повкуснее, на волосатые Шаховские лодыжки не позарился. А то бы сейчас не до смеху было.

Словно подтверждая его мысль, откуда-то из-за кустов донёсся громкий хохот. Хриплый, захлёбывающийся злобой, с явно чувствующейся сумасшедшинкой. Андрей непроизвольно вздрогнул. Ему, конечно, приходилось уже слышать смех гиены, но всё больше издалека, по ночам. И не так неожиданно. Да, ладно, чего уж там, испугался он. Крокодила испугаться не успел, а от этого идиотского смешка чуть сам умом не тронулся. Вот ведь мерзкая тварь, и по внешнему виду, и по существу.

– Заткнись, скотина!

Андрей подобрал валяющийся на берегу средних размеров булыжник, вскочил и с разворота запустил его в кусты, за которыми хохотала гиена. И тут же вновь услышал смех. С другой стороны. И не такой противный. Наоборот, очень даже приятный девичий голосок. Обернувшись, Шахов свирепо посмотрел на его обладательницу, выглядывающую из прибрежных тростников.

Мордашка у неё тоже оказалась не страшная. Коротко остриженные, чёрные курчавые волосы, карие, чуть прищуренные глаза, милый носик кнопочкой, чуточку пухловатые губы, крепкие, относительно белые зубы. Дальше не видно – тростник мешает. В общем, молодая дурёха. Симпатичная, как все в её возрасте, не зависимо от цвета кожи. И, как большинство из них, абсолютно не умеющая себя вести. Кто тебе сказал, детка, что ты имеешь право потешаться над взрослым мужчиной, воином? Ишь, моду взяли! Сначала гиена, теперь эта…

Андрей ещё не знал, что скажет дерзкой девчонке, но уже шагнул ей навстречу. Вернее, хотел шагнуть. Но зацепился за корень той же ивы и лишь чудом не рухнул лицом во влажную, перемешанную с песком землю. Устоял, и даже ногу, в общем-то, зашиб не сильно. Но злость и возмущение прошли. Зато воздушно-капельным путём ему передалось веселье девушки. Шахов хмыкнул, вдруг вспомнив подходящий к случаю анекдот про Штрилица, напоровшегося на сук: «Шли бы вы домой, девочки! Война всё-таки».

Впрочем, не такой уж и подходящий. В том-то и дело, что война, и по здешним понятиям без девочек тут обойтись никак не возможно…

* * *