Не ходите дети...

Кумало задумался. Похоже, мысль о том, что колдуны могут обманывать, раньше ему в голову не приходила.

– А разве яд может быть ненастоящим? – начал воин рассуждать вслух. – Тот яд, который выпил ты, разве не был настоящим? Но ты не умер, потому что в тебя не вселился злой дух. Сило тоже не умер. Хотя тот человек рассказывал, что тошнило его ещё дольше, чем тебя.

Да, это убедительный аргумент.

– Ну, хорошо, – не стал спорить Андрей, – пускай Сило – не дух. Но он же совсем молодой. Как он стал предводителем разбойников?

– Но он же сын вождя. Кому ж ещё быть главным, если не ему? Все разбойники ему подчиняются. И нам тоже придётся. По крайней мере, до тех пор, пока не решим уйти из лагеря. И я бы на твоём месте не стал его ни о чём расспрашивать.

Вот такие дела. Если твой папаша был вождём, то и ты никуда не денешься, тоже станешь. В крайнем случае – вожаком шайки. Монархический строй, однако. И ничего ты этому сопляку возразить не имеешь права, потому что он всегда прав. Вот и вырастают из маленьких вождёнышей такие козлы, как Сикулуми. А окружающие превращаются в Хлаканьян.

Шахова передёрнуло от отвращения. Вот уж кому он, не задумываясь, открутил бы башку и засунул в такое место, куда она по размеру ну никак пролезать не должна. И что-то подсказывало Андрею, что у него ещё будет такая возможность. Но об этом после. Сейчас необходимо с разбойниками подружиться. И с их предводителем, очень похожим на молодого вождя Звиде, а стало быть, и на Гарика. Если ещё и характер у него такой же – ох, и непростое предстоит дело!

– Ладно, совсем запугал, – бодро улыбнулся он Бонгопе. – Не забывай, что я сам теперь великий колдун.

Тот в ответ задумчиво и как-то оценивающе поглядел на Шахова. То ли не понял юмора, то ли, наоборот, слишком хорошо понял, и теперь прикидывает, какую из недавнего происшествия можно извлечь выгоду.

Примечания

[1] ngyabonga – «спасибо» по-зулусски.

[2] Нунтяку (нунчаки) – японское холодное оружие, представляющее собой две короткие палки, соединённые шнуром или цепью

[3] Wena la wenzani? (зулус.) – Что ты здесь делаешь?

[4] Серебряное дерево (Leucadedro argeteum, леукадендрон серебристый) – дерево семейства протейных, с серебристо-серыми листьями, произрастает в Южной Африке.

[5] Дословно – «оботри топор».

[6] Есть землю – зулусская идиома, означающая «умереть».

[7] На дистанции в десять километров результат меньше тридцати пяти минут приблизительно соответствует нормативу второго взрослого разряда.

[8] Слово isilo имеет в зулусском языке много значений. И дикий зверь вообще, и конкретно лев или леопард, и жертва, потерпевший, и – в глагольной форме – охотиться, грабить, обманывать, мучить. Кроме того, это слово является так называемым хвалебным, или величальным, именем зулусских королей. А в узком, медицинском смысле обозначает ещё и обыкновенного глиста. Замечательное имя получилось!

Глава 6

Глава шестая. Все братья – люди.

На злого духа Сило и вправду похож не был. А на Гарика – был. Возможно, ростом чуть повыше, кожа чуть темнее, а губы и нос чуть более выпячены. Хотя толком разглядеть черты лица предводителя шайки Шахову удалось не сразу. Они словно бы всё время менялись. Да и сам он казался каким-то дёрганым. То ли от избытка энергии, то ли, от неуверенности в себе, стремления показать собственную значимость. Даже наряд у него был вычурным – не просто накидка из шкуры леопарда, какие обычно носят вожди и их родственники, а вся шкура целиком со свисающими с плеч и бедёр когтистыми лапами и капюшоном из головы зверя. А вместо головного обруча, которого ему по годам иметь ещё не полагалось, надо лбом красовалась зубастая верхняя челюсть хищника. Так что издали могло показаться, что леопард набросился на юношу и пытается его проглотить. А тот, в свою очередь, пытается сбросить со спины опасного врага. Вот и носится туда-сюда без перерыва.

Парнишка действительно никак не мог усидеть на месте, вскакивал, ходил по хижине, время от времени прищёлкивая пальцами, снова садился, но выдерживал в одном положении не более минуты. При всём сходстве он отличался от Гарика – упрямого, импульсивного, взбалмошного, но по-своему рассудительного – как Финляндский вокзал летним пятничным вечером от платформы Дибуны в февральский полдень. По лицу Сило безостановочно и беспорядочно, как пассажиры на том же вокзале, пробегали мысли, сомнения и эмоции, но ни одна надолго не задерживалась. При этом сын вождя или злого духа ещё постоянно оглядывался на сухонького старика в потрёпанном красном балахоне, сидящего возле очага и, казалось, что-то там пристально высматривающего. На самом деле дедушка просто дремал, но умудрялся на редкость кстати кивать реденькой седой бородкой. Правильно, мол, говоришь, сынок, жги дальше. А говорил сынок так же, как делал всё остальное – резко, отрывисто, почти бессвязно.

– Бонгопа?.. – взгляд на старика, – помню… – щелчок пальцами… – рассказывали. – Пробежка по хижине, – хороший воин… – поворот кругом, – будешь командовать десятком, – глаза скосились на Андрея: – С тобой?

И далее в том же духе.