Не ходите дети...

– Значит, это ты хотел предать нас? – спросил колдун, умышленно никак

не называя обвиняемого. Создавалось впечатление, будто он уже утратил право на имя.

– Нет, – еле слышно пролепетал тот, с ужасом и мольбой глядя снизу вверх на старика.

– Ты хотел всё рассказать Сикулуми, – продолжал Кукумадеву, выдёргивая из амулета один волосок.

– Не-е-ет! – взвизгнул несчастный, схватился за голову, как будто волос выдрали из его головы, и повалился на бок.

– Ты думал, что Сикулуми простит тебя и позволит вернуться домой?

Колдун выдернул из амулета чуть ли не половину пучка.

– Н-н-н-н…. д-а-а-а! – завопил обвиняемый, извиваясь от боли.

– Но ты не успел ничего рассказать, – закончил колдун, когда вопли и стоны затихли. И это был уже не вопрос.

Старик, не оглядываясь на неподвижное тело предателя, подошёл к костру и каким-то брезгливым жестом бросил амулет в огонь. Серая змеиная кожа в один момент почернела и съёжилась. А лежащий в двух шагах от Андрея человек даже не дёрнулся. Шахов смотрел вслед удаляющемуся колдуну и отгонял от себя паническую мысль о том, что там, в мешочке Кукмадеву он случайно разглядел ещё один точно такой же амулет. Только из чёрной кожи и со светлыми волосами.

* * *

До крааля ндвандве разбойники добрались перед самым рассветом и практически бесшумно. Если не считать двух-трёх старательно сдерживаемых вскриков. Добрая треть отряда решила в подражание своему кумиру отправиться в бой босиком. А в саванне растёт множество колючих трав и кустарников. Днём их хотя бы видно, а вот ночью…

Шахов ещё в лагере замучился объяснять, какое это болезненное занятие, сам он уже недели две так ходит и только теперь начинает привыкать. И кстати, в его десятке нашёлся всего один энтузиаст босохождения. Но каждого ведь не переубедишь. Взрослые люди, в конце концов, могли бы и сами догадаться.

Тем не менее отряду удалось незаметно прокрасться к воротам. Собственно, замечать их было некому. Вволю наплясавшиеся и напившиеся пива ндванде и гости-кумало только-только погрузились в сон. А может быть, кто-то из молодёжи до сих пор ещё не вернулся с танцплощадки, но если и так, то им сейчас было не до каких-то там разбойников. Собаки давно уже утомились встречать громким лаем каждую группу возвращающихся и сейчас лишь глухо ворчали во сне.

Часового у ворот ндвандве, кажется, всё-таки поставили. То есть, он, по-видимому, когда-то там стоял. Андрей в темноте запнулся об вытянутые поперёк тропы ноги, но страж что-то беззлобно проворчал, повернулся на бок и снова засопел в две дырки. Пришлось так же беззлобно приложить ему в затылок древком ассегая. Пусть отдыхает дальше. Специально Шахов не прислушивался, но вроде бы никто из идущих следом не стал добивать спящего. Не спецназ всё-таки.

У ворот волей-неволей пришлось потолкаться. Каждый норовил пройти первым, а то, что не он один такой нетерпеливый, в темноте разглядеть было сложно. Андрей потоптался немного в очереди, потом отошёл в сторонку, опёрся руками на более или менее крепкую жердину и рывком перемахнул через изгородь. Рассохшееся дерево заскрипело под его тяжестью, но выдержало. Следом прыгнуло ещё несколько человек, вероятно, из его десятка. Последний, в конце концов, завалил плетень, но это было уже не важно, потому что со стороны скотного двора уже послышались удивлённые хриплые голоса хозяев. Заметили, черти безрогие!

– Бегом за мной, к Большому Дому[5]! – крикнул своим Шахов и ринулся напролом, не разбирая дороги. Да и как её разберёшь в такой темнотище?

Накануне вечером Сило и Кукумадеву собрали командиров десятков на совещание. Лазутчик, побывавший в краале, начертил палкой на земле подробную схему расположения зданий. Хотя кое-кто из разбойников, пришедших в отряд именно из ндвандве, знал подробности не хуже разведчика. Важнее было определить, где поселились Сикулуми и его люди, где заночует новобрачный и старейшины племени. Но тут оставалось только надеяться, что всё будет так, как велит обычай. А велел он, чтобы знатные гости останавливались в доме вождя. Его и решено было атаковать в первую очередь. Но теперь этот мудрый план грозил накрыться медным тазом. А впрочем, Андрею нужно туда попасть независимо от исхода операции.

Он широченными шагами мчался по тёмному, почти не видимому проходу между хижинами. Другие группы, по идее, должны следовать параллельным курсом. А врагам по тому же раскладу попадаться на его пути ещё рановато. И всё же он сшиб какого-то хлюпика, не вовремя рискнувшего перебежать дорогу.

– Я наелся, – жалобно пискнул тот, поднимаясь с земли.

– Ёкарный бабай, – ответил Андрей, не останавливаясь.

На этот раз он вовсе не ругался, а просто ответил на реплику пострадавшего. Так разбойники ещё в лагере договорились отличать своих от чужих. Глупость, конечно, но ничем не глупее любого другого пароля. По крайней мере, случайно его никто не угадает.