Не ходите, дети...

– Все, друг, уходим, – вполголоса сказал он и, видя, что Бонгопа продолжает бесплодные попытки, крикнул: – Да оставь ты его! Некогда. Возьми чужой и бежим скорее.

* * *

Бонгопа был, наверное, лучшим бегуном в своем племени. За него можно не волноваться. А вот сам Шахов… Нет, он тоже в свое время бегал неплохо, и даже на длинные дистанции. На «десятке» из тридцати пяти минут выбегал[82]. Но кумало такими скоростями, пожалуй, не удивишь. Однако давненько это было. Сейчас Андрей стал тяжеловат для марафона. И размякший грунт выдерживал его с трудом. Он тратил гораздо больше сил, чтобы не упасть, нежели его спутник и его же преследователи. Причем бежать приходилось не в удобном для себя темпе, а так, чтобы не догнали, то есть очень быстро. И даже быстрее, изо всех сил.

Уже минут через семь-восемь Шахов почувствовал, что спекся. Даже непрерывный освежающий душ уже больше не помогал. А всего-то в ста шагах позади без устали перебирали легкими сухими ногами полтора десятка молодых, полных сил кумало. И каждый раз, оглядываясь, Андрей замечал, что погоня пододвинулась еще на один шаг… на три… на пять. Пока еще никто не пытался бросить ему в спину ассегай, но скоро наверняка попробуют и раза с третьего-четвертого добросят.

– Все, Бонгопа, стой! – с трудом прохрипел он еще через пару минут.

Постепенно, чтобы совсем не задохнуться, сбросил скорость, перешел на трусцу, потом совсем остановился. Сын кузнеца вопросительно посмотрел на спутника.

– Отбегался я, друг. Сил больше нет, – виновато пожал плечами Шахов. – Боюсь, когда они нас догонят, я и драться-то не смогу.

Чернокожий воин досадливо поморщился, но ничего не сказал. Видел, что белый человек не врет. В таком состоянии с ним и подросток справится. Повернулся к врагам, перехватил поудобней ассегай и вдруг удивленно вскинул фамильные сросшиеся брови.

Преследователи сами остановились в отдалении, у одинокой старой зонтичной акации, и о чем-то оживленно переговаривались между собой.

– А ведь они тебя побаиваются, Шаха! – обрадованно сообщил он спутнику. – Попробуй-ка их еще сильнее напугать. Сделай вид, что колдуешь, помаши на них руками и скажи что-нибудь страшное, непонятное.

– Руками, говоришь? – задумался Андрей. – Не знаю, пошевелятся ли они…

Он с завистью посмотрел на Бонгопу. Вот народ! Километра четыре отмахал и даже не запыхался. Возможно, вспотел чуток, но при таком ливне разве определишь? И те, сзади, наверное, утомились не намного больше. В случае чего и сами помахать руками смогут неплохо. А, ладно, хуже уж точно не будет.

– Эй вы, безмозглые самки павиана, подходите, кому жизнь не дорога! – крикнул Шахов плотной кучке кумальских воинов. – Вы у меня сейчас всю землю на этой поляне съедите. А что не сможете, тем я вас сверху присыплю.

И заметив, что его речь произвела впечатление, добавил уже на родном языке:

– Вас много, а нас – рать. Сейчас увидите, как погибает русский бандит. Вперед, за Родину, за Путина! Аста ла виста, бэби!

Это, конечно, уже не по-русски, а по-терминаторски, но ребята, скорее всего, разницы не почувствуют. Увлекшись новой ролью, Андрей наклонился, подобрал еще не размытый дождем комок земли и бросил в сторону врагов.

Зря Шахов жаловался на бессилие. Бросок получился неплохой, прицельный. Снаряд, пролетев метров тридцать – тридцать пять, расшибся о ствол дерева на высоте в три человеческих роста.

В тот же момент темно-сиреневые тучи над головой, почти неразличимые за струями дождя, вспыхнули ярким, пронзительно белым копьем. И оно с оглушающим треском вонзилось в верхушку той самой акации, в которую метил Шахов.

Раскат грома еще долго звучал у него в ушах. А потом все стихло. Даже ливень. Пахло круто посоленными свежими огурцами. Верхушка дерева едва заметно дымилась. Преследователи если и не все потеряли сознание от электрического разряда, то попадали на землю от испуга. Бонгопа, судя по лицу, готов был проделать то же упражнение.

– Как… ты… это… сделал? – только и смог выдавить из себя храбрый воин.

– Вот и я думаю – как? – прошептал в ответ Андрей, сам ошеломленный последствиями своей выходки. – А еще – кто и зачем?

Он уже свыкся с тем, что в мире существуют колдуны, существует настоящее волшебство, а не киношные спецэффекты. А теперь поверил бы и в ангела-хранителя, уже не в первый раз за последние дни приходящего к нему на выручку. Да хоть в Перуна-громовержца, раз уж он могущественному дяде чем-то так приглянулся. Однако было бы глупо, если бы все старания высшего существа оказались напрасными. На бога надейся, а ноги не забывай делать вовремя.

– Пошли отсюда, пока ребята не очухались, – немного грубовато дернул он Бонгопу за руку. – Ну, что ты на меня уставился? Не я это, мамой клянусь, не я! Пошли, кому говорят?!

– Куда? – растерянно пробормотал сын кузнеца.

– А вот это я у тебя хочу спросить, – невесело усмехнулся Шахов. – Мы с тобой теперь беглые преступники. Нам нужно хорошенько спрятаться, надежно.

Бонгопе не сразу, но все-таки удалось сдвинуться с места, и он поспешил вслед за Андреем.