Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

Трое суток в плацкартном душном вагоне, и они наконец-то благополучно прибыли на место назначения, где их уже встречали родственники. Решив, что так будет лучше для всех, свёкор на этот раз постановил отселить гостей, разместив компанию по величайшему блату на закрытой от посторонних глаз райкомовской турбазе. Мужчина поступил мудро, вслух озвучив своё намерение: «Чем плавиться от жары на последнем этаже пятиэтажного дома и каждый день на двух автобусах добираться до моря, отправлю-ка я вас лучше на базу! Хоть отдохнёте спокойно…» Уж чего-чего, а этого у новой родни не отнимешь – гостеприимный народ дагестанцы! Василиса же пребывала на седьмом небе от счастья – по всему выходит, что ей повезло дважды, ведь теперь не придётся видеть старую каргу и выслушивать бесконечные нотации!

Да и само место оказалось на редкость чудесное, расположенное в нескольких километрах от города и от других поселений, лишённое какого-либо транспортного сообщения с внешним миром. На самом берегу тёплого моря крохотные, словно кукольные, одноэтажные домики с плоскими крышами были разбросаны на достаточном расстоянии друг от друга, да так, что создавалось впечатление, будто находятся они на острове причём необитаемом. Впрочем, всё оказалось близко к тому и поразило их ещё больше, когда обнаружилось, что в самый разгар сезона в зоне отдыха, кроме них отдыхающих не усматривается. Размышлять на эту тему долго не стали, как и горевать по данному поводу посчитали неразумным, а, заняв одно из строений, устроились с комфортом. Вся база красиво утопала в сочной зелени местных насаждений, виноградные лозы обвивали открытые беседки, а высокий забор отделял сказочное поселение от окружающего мира. Обед готовили на малюсенькой кухоньке при помощи электрической плитки из продуктов, которые поставлялись свёкром чётко два раза в неделю – в субботу и среду. Многие из них считались страшным дефицитом по тем временам и Василисе даже не снились: то и икра чёрная, и истекающий золотистым соком балык, ароматный лаваш, домашний творог, молоко, масло, сыр, яйца, всевозможные колбаски и мясные деликатесы – всё с рынка. Фрукты же, что обычно для юга, свёкор привозил разнообразные – с избытком хватало, чтобы поесть, а Таисия ещё и компоты варила каждый день.

День пролетал за днём, отдыхающие с утра до позднего вечера плескались в воде и загорали на раскалённом солнцем мелком морском песочке. Ничто не нарушало полную идиллию и не омрачало их покой. Каждое утро Василиса, взяв за правило, просыпалась с восходом солнца, ставила самовар и голышом неслась по уже порядком остывшему песку к манящей синеве воркующих волн. Море находилось всего в каких-то двухстах метрах от домика. Посторонних опасаться не приходилось, поэтому какой-либо одеждой себя не утруждала, а в чём мать родила, соблазнительно сверкая ягодицами, уже не торопясь входила в тёплую, как парное молоко, воду, с наслаждением погружалась по самую шею и не спеша плыла вдоль берега. Вволю накупавшись, Васька возвращалась обратно. Самовар к тому времени успевал вскипеть, она водружала его на большой, сколоченный из досок стол, покрытый пёстрой клеёнкой и установленный на улице под раскидистой айвой. Доставала из холодильника блестевшее янтарным срезом сливочное масло, трёхлитровую банку чёрной икры и свежий лаваш. Заварив чай, наливала огромную кружку, аккуратно отрывая ломти от ароматной лепёшки, смазывая их тонким слоем тающего на глазах масла, а сверху столовой ложкой щедро выкладывала икру… М-м-м…

Пока все спали, Василиса блаженствовала в состоянии безмятежного покоя под шелест перекатывающихся барашками волн, с приятным томлением ощущая обнажённой кожей чувственное прикосновение лёгкого ветерка и мысленно приветствуя неторопливо и как-то величаво выплывающее над линией горизонта оранжевое солнце…

– Мамочка, я тоже кушать хочу! – это выползло на крыльцо Васькино собственное лохматое солнышко, с вьющимися белокурыми волосиками на голове, голопузое и голопопое, потирая сонные глазёнки.

Следом, довольно потягиваясь и зевая во весь рот, появился братишка в одних плавках и уселся рядом на скамейку.

– Так, команда робинзонов, а ну-ка брысь умываться! – скомандовала детям, и пока те плескались под рукомойником, балуясь и брызгая друг на друга водой, успела приготовить манную кашу и по огромному ломтю лаваша с маслом.

Уговаривать детей и долго упрашивать, чтобы покушали, не приходилось, на свежем воздухе у ребят аппетит всегда был поразительно отменный.

– Вась, самовар горячий? – последней, как всегда, просыпалась Таисия, выплывая из домика в одной длинной футболке-размахайке и с копной из топорщившихся в разные стороны волос на голове.