Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

На следующий день, ближе к обеду, Василиса боязливо возвратилась домой, опасаясь негативной реакции супруга на её внезапный уход. «Ну что за хрень такая? И в данной ситуации снова я виновата и стану оправдываться?!» – удивлялась своему поведению девушка, которой даже в голову не пришло закатить грандиозный скандал, выставив на обозрение матери мерзость поведения её любимого зятька. Она неимоверно обрадовалась, обнаружив в квартире мать с сестрёнкой, возвратившихся, как выяснилось, из гостей уже под утро. В комнате оказалось прибрано, и ничто не напоминало о ночных событиях, девицы, естественно, и след простыл. Михей выглядел редкостным паинькой с ещё влажными после душа волосами и чисто выбритым подбородком. Распространяя вокруг себя запах терпкого одеколона, муженёк скромно сидел на собранном диване и мило ворковал с тёщей. Весь невинный вид парня выражал показательную благопристойность и крайнюю обеспокоенность долгим отсутствием ненаглядной супруги с любимой дочкой.

– Василисочка, ты где была, милая? – с нежностью в голосе поинтересовался он, моментально вскакивая навстречу, стоило той переступить порог комнаты.

– Нигде. У тёти были… В гостях… – ответила довольно сухо Васька, не глядя на изменщика.

– Ребёнок больной, а она шляется невесть где! – тут же возмутилась мать, вставив свои «пять копеек».

Девушка и тут промолчала, пройдя в свою комнату с хныкающей дочкой на руках. Выпростав из одеяла, переодела Тусечку в чистую одежду и усадила играть. Позавтракать они успели у Таисии. Так же без слов прошагала на кухню, достала из сушилки большую керамическую кружку и плеснула в неё из бутылки щедрую порцию самодельного коньяка на самогоне, изготавливаемого матерью по особому рецепту. Заглянув в кружку, немного подумала, соизмеряя количество жидкости и свои возможности… заметно поколебавшись, всё же добавила ещё чуток.

Взяв напиток с собой, Василиса вернулась в большую комнату, так же ни слова не говоря, села на общий диван, демонстративно уставившись в телевизор. Ещё бы понимала, что там показывают, а то смотрела и ничего не соображала, погрузившись в свои невесёлые мысли.

– Ты что пьёшь? Чай? – подсев поближе, поинтересовалась сестрёнка, пытаясь сунуть свой любопытный нос в кружку.

– Да. Чай, – кратко и не очень любезно ответила той, поспешно отодвигая кружку в сторонку.

Всё же набравшись смелости, Васька наконец сделала глубокий выдох и, стараясь не нюхать, опустошила ёмкость в несколько глотков. Это оказался первый серьёзный глоток спиртного, не считая шампанского при получении диплома, в её жизни. Удивлённые глаза мужа – это было последнее, что девушка успела запомнить, прежде чем провалиться в темноту, словно в воздушную вату.

Пробуждение, надо сказать, случилось совсем не из приятных – лёжа на диване в позе полудохлой селёдки, она обнимала уже кем-то любезно подставленный тазик, а к горлу, подпирая спазмами в желудке, подступала тошнота. Последовавшее фонтаном извержение, принесло минутное облегчение, но чуда не случилось. Всё новые и новые мучительные позывы рвоты, казалось, выворачивали все её внутренности наружу. Голова раскалывалась просто нещадно, во рту пересохло и будто жёстким ёршиком скребло по несчастному пищеводу.

– Васька, ты чего нажралась, как свинья?! – откуда-то сбоку раздался голос матери. – Мужик твой – и тот как стёклышко! Учись! По следам отца-алкоголика решила пойти?

– Не трогай её, мамуль! Ничего страшного, с кем не бывает, – участливо остановил тёщу «заботливый» муж.

«Ну да… Впрочем, как обычно, все в шоколаде, одна я в дерьме…» – подумала девушка, обессиленно распластавшись на диване с мокрым полотенцем на голове. От спиртного её, кстати, после того случая отвратило раз и навсегда, превратив в хроническую трезвенницу.

Матери она так и не решилась пожаловаться на разнузданного супруга. Более того, Ваське и на ум подобное не приходило! Нельзя сказать, что девушка специально скрывала издевательства и унижения, которым подвергал её муж, но и заикнуться об этом тоже не смела, держа в себе всю накопившуюся за эти годы душевную боль. Мать же ни о чём не подозревала, ослеплённая показным подхалимством парня, и, как ни странно, не чувствовала, насколько сильно её дочь несчастлива. Так уж сложилось, что никогда они не были между собой близкими подругами… да и дальними тоже. И все девчоночьи попытки Василисы пооткровенничать выходили ей самой обыкновенно, боком. Будучи обвинена во всех смертных грехах, услышав что «сама дура», и «лошадь большая», девчонка обиженно замолкала. «Не сложилось между нами душевной близости, так и не стоит начинать…» – смирившись, решила для себя девушка.

Глава десятая