Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

– Ну ты… дурочка… сладкая моя девочка… – лепетал обнаглевший вконец мужчина, пытаясь расстегнуть тугие застёжки на её полушубке, одновременно ища в темноте губы и тыкаясь по всему Васькиному лицу.

– Ну хорошо… не понимаешь по-хорошему, дедушка… – прошипела Васька – коллеге всё-таки удалось разозлить её не по-детски – после чего острая коленка девушки достигла намеченной цели, внезапно встретившись с пахом нахала. Во всяком случае, тем местом, где предположительно находилось самое оберегаемое и дорогое для мужчины. В темноте и не видно ничего, а Василиса действовала по наитию, но, видимо, попала удачно, потому как незадачливый Дед Мороз удивлённо охнул, зашипев от боли, но зато тотчас ослабил объятия.

– Дикая! Ты чего такая… блин… ненормальная?!

– Достали вы меня! Отойдите по-хорошему, Герман Иванович, чтобы потом не пожалеть! И… забудем этот неприятный инцидент? – немного успокаиваясь и беря себя в руки, предложила мужчине.

Тот, обиженно засопев, молчком отодвинулся в сторону, насколько позволяло тесное пространство кабины. Томительных минут пять они стояли в тишине, вентиляции никакой, душно, воздух спёрт, и от концентрированного запаха спиртного Василису начинало мутить. Наконец дали свет, и лифт, дёрнувшись пару раз, плавно поехал вниз.

А вот ничем не закончилась та история! Иваныч, конечно же, как без этого, какое-то время исподтишка дулся на девушку, но на этом и всё… ни полсловом не помянул о посягательстве на святая святых, делая вид, что ничего между ними не произошло, но с тех самых пор благоразумно обходил «внучку» сторонкой, а судьба-проказница свела их ещё раз в ситуации, далёкой от романтической, но уже много лет спустя…

Сколько себя Василиса помнила, всегда существовала среди народа особая примета – как встретишь Новый год, таким тот у тебя и будет, то бишь все последующие двенадцать месяцев! Посему к долгожданному празднику и готовились заранее, в условиях существовавшего дефицита в стране – месяца за два, а то и раньше, начинали закупать продукты, откладывая в заначки банки с зелёным горошком, консервы из шпрот, майонез, сладости, упругие палки колбасы твёрдого копчения, кому доступно, те и икорку красную припрятывали, в общем, всё то, что не могли позволить себе в обычные дни. Подарки близким выбирали заранее, тщательно продумывая вкусы и пожелания, упаковывая в яркие красивые мешочки и коробочки, перевязывая нарядными ленточками. Красочные открытки с изображением краснощёкого Деда Мороза в узорных санях, запряжённых тройкой сказочных коней, летели во все стороны земного шара, неся лучшие пожелания и добрые слова. В магазинах творилось невообразимое столпотворение – народ лихорадочно опустошал полки, единственный раз в году не считаясь с расходами. В ту пору празднично накрытые столы во всех семьях мало чем отличались друг от друга, были словно братья-близнецы: неизменный и всеми любимый салат оливье, бутерброды с маслянистыми шпротами, тонко порезанная докторская колбаска, ну… У кого-то и копчёная присутствовала, курица, запечённая в духовке до румяной корочки, отварной рассыпчатый картофель и, конечно же, ярко-оранжевые мандарины, неизменный фрукт именно этого праздника. Аромат цитрусовых и запах свежей ёлочной хвои, причём вперемешку, являлись символическим благовонием Нового года! Шампанское в миллионах квартир с первым же боем курантов пробкой взмывало к потолку, вырываясь на свободу сладким газированным напитком и пузырящейся пеной заливая всё вокруг – скатерть, салаты и радостно-возбуждённый народ. «С Новым годом!» – ликовали собравшиеся. «С новым счастьем!» – вторили сами себе.

«А старое счастье, если оно было, уже и не устраивает?!» – каждый раз недоумевала Васька, слыша подобные тосты. В этом году ей не удалось присутствовать за общим столом, впрочем, за отдельным тоже…

Собравшиеся родственники шумно веселились. Бой курантов доносился сквозь плотно прикрытую дверь в маленькую комнату, где Василиса спасала свою дочурку. Как обычно это бывало, совершенно внезапно начался очередной астматический приступ – Тусечка страшно задыхалась! Уколов ребёнку эуфиллин с эфедрином и открыв пошире форточку – морозный воздух ворвался в помещение, – девушка таскала дочку на руках, тихонько успокаивая и прижимая к себе «столбиком», растирая грудную клетку, ходившую ходуном с душераздирающими хрипами, и молясь всем богам, готовая в любой момент позвонить своим на «Скорую» и вызвать подмогу.

В этот момент приоткрылась дверь. Просунув голову в образовавшуюся щель, Михей равнодушно поинтересовался:

– Мы ушли под ёлку гулять! Ты идёшь?

В ответ Васька промолчала, комментарии были излишни, самый веский аргумент находился на её руках, хрипя всем тельцем.