Не крестите атеиста! (Сборник рассказов)

Сообщество почивших абсолютно безразлично наблюдало за нашими передвижениями. Их было так много, и они лежали так плотно, что идея собственной смерти уже казалась естественным событием… Дорожки зарастали травой и кустарником, могилы – тоже. Жара!.. На кладбище даже в такой безлюдный, как этот, день, всегда присутствует чувство толпы. С каждого камня или креста на тебя смотрят внимательные, серьезные или грустные глаза.

Я решаю оставить Киму в тени раскидистого дерева на скамейке у какой-то могилы.

Внезапно взгляд мой выхватывает нечто оригинальное: на кресте висит фотография веселого покойника! Он не то чтобы не грустил или не был безразличен – там было больше! Он откровенно смеялся! Он необузданно хохотал! Радость этого мужчины была нескончаемой, потому что рот закрывать он явно не собирался. Я стояла и смеялась вместе с ним… Картина, определенно, несколько глумливая на кладбище… Но это было сродни зевоте, которая передается от одного человека к другому. Я сделала снимок: деревянный православный крест с фотографией абсолютно счастливого человека! Никогда такого не встречала!..

Поиски могилы я продолжила, размышляя об увиденном. С одной стороны, крест превращался в обыкновенную перекладину, на которой держалась фотография хохочущего лица усопшего. Казалось, что значение главного символа христианства низводилось до кощунственной подставки, и тем самым богохульно опошлялась и даже отрицалась его священная и культовая ценность.

С другой стороны, не исключено, что и не было никакого отрицания! Это могла быть невинная попытка донести до людей простую истину, которую Габриэль Маркес, например, выражал так – «Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было.».

Мудро! Мудро! Покойный все-таки был философом и, наверняка, атеистом…

Через двадцать минут мытарств могила родственников была наконец найдена. Я в изумлении уставилась на памятник…

На меня смотрела моя тетка Нина – тридцатилетняя жгучая красавица в роскошном театральном наряде и украшениях! А рядом с ней зачем-то пристроился старый дед в спортивном костюме!

Изготовитель фотографии на металле не был ремесленником: огромный пористый нос дядьки занимал третью часть снимка и сиял как пятиалтынный!

Вздохнув, я позвала Киму и, не дожидаясь ее прихода, начала руками выламывать кустарник, покрывший большую часть могилы. Лопата и грабли тут не помогут…

Клара

Моя мать, родившаяся в 1941 году в большой станице на Дону и названная в честь немецкой революционерки Клары Цеткин, была воспитана в растерянном отношении к богу. Естественное замешательство происходило от двойственности ее бытия.

Социалистическое воспитание, проповедующее оголтелый атеизм смешивалось и вступало в противоречие с домашними устоями, сохранившимися от еще дореволюционной жизни донского казачества, исповедующего православие.

Старшее поколение потихоньку молилось богу, пытаясь иногда посещать уцелевшие от вандализма храмы, а школа смеялась и откровенно запрещала верить во что бы то ни было кроме очищающего огня революции. Отсюда возник конфуз: маленькая Клара запуталась в вере и неверии. Знание молитв и некоторых простых христианских обрядов как бы давало ей право считаться верующим человеком, а отрицание бога уважаемыми школьными учителями породило в свою очередь страх быть осмеянной или, еще хуже, обвиненной в инакомыслии. Свободы вероисповедания не существовало. Для выживания в новом государстве безопаснее было считаться атеистом.

Клара была самым младшим ребенком в семье и, вероятно, это научило ее быстро приспосабливаться, к окружающей среде…

После окончания школы в шестнадцать лет, при отсутствии свободы передвижения в стране, когда сельским жителям документы на руки не выдавали, она правдами и неправдами смогла выцарапать свой паспорт из сельсовета и переехала в Волгоград, где поступила в строительное училище. Поработав на стройке пару лет, она закончила курсы бухгалтеров и сменила тяжелые поддоны с цементом на ведомости и деревянные счеты. В таком плотном графике строительства, а потом и учета, религия быстро забылась и ко времени появления меня и брата от нее осталось лишь механическое повторение молитв во время грозы, да православные праздники Пасха и Рождество, которые любит отмечать русский народ.

Работа и карьера занимали большую часть жизни Клары. Подведенные карандашом зеленые глаза и большие оранжевые губы никак не ассоциировались с христианством (помада морковного цвета была популярна какое-то время в конце семидесятых).

Дома поминали бога только всуе и демонстрировали полное отсутствие интереса к религии. В свободное от работы время родители веселились: застольные песни, пляски и отдых на Волге… Затем семья наша переехала на Курилы и продолжала там жить по уже установившемуся закону: работа – отдых – песни и пляски народов мира: казачьи со стороны матери, и русско-народные со стороны отца, который хорошо играл на баяне…