Не крестите атеиста! (Сборник рассказов)

Бывшие подруги, превратившись в пожилых женщин и похоронив рано ушедших от пьянки мужей, все, как одна, ходили в церковь молиться. Клара примкнула к ним! Кипучую энергию главного бухгалтера самого большого рыбокомбината Советского Союза, надо было куда-то направлять. Церковь подвернулась первой…

Пожив в родной станице пару лет, подстраиваясь под окружение, мама вдруг преобразилась в богомольную старицу. Ей хотелось выглядеть смиренной и благочестивой. Трансформация от яркогубого бухгалтера, который руководит учетом производства экспортных консервов, к набожной блеклой старухе в хлопчатобумажном платке произошла незаметно для меня и явилась цирком. Особенно карикатурным выражением ее религиозности было внезапное стремление часто крестить рот и повторять «господи Иисусе».

Прогостив у нас с неделю и сильно надоев увещеваниями молиться и каяться, мать уехала в родные степи. А через полгода она неожиданно получила приглашение от управляющего вновь образованного банка на родном Курильском острове принять должность заместителя и наладить работу новой финансово-кредитной организации. Заслуги Клары помнили, а опытных людей на Курилах было очень мало.

И вот, собрав чемодан с нарядами для работы, выкинув хлопчатобумажную косынку и купив оранжевую помаду, мама улетела в другой, понятный и свободный от религии мир.

Снова авторитет, снова значительность существования, снова работа от зари до зари.

Через два года, навещая меня в Питере, она ходит по театрам, музеям и магазинам. Свое шестидесятилетие Клара отмечает широко и весело! Сначала был ресторан, где слегка подвыпив, она пыталась совратить на зажигательный танец группу из пяти одиноких мужчин. Затем – рулетка в казино «Пирамида», где ей преподнесли корзину роз и бутылку шампанского. Ну а, чтобы достойно завершить ночь разгула, она пляшет в гей-клубе «Грешники» на канале Грибоедова до пяти часов утра.

В «Грешниках» маме понравилось: «Ой, какие ребята – молодцы!» – говорит она. «Все танцуют! Не то что в этом ресторане, где мы начали отмечать сегодня – невозможно было расшевелить их.». Регулярно посещающие клуб грешники при этом целовались друг с другом взасос…

Она носит узкие юбки и облегающие красивую фигуру платья, много украшений и, конечно, любимую морковную помаду… Никаких воспоминаний о боге! Никакой тоски по хлопчатобумажной косынке! Никаких религиозных сюрпризов! Современная деловая женщина…

Проходит еще два года… Наладив работу нового банка и устав от бешеного рабочего ритма, она затосковала по тишине и степному жаркому климату. Клара принимает решение опять вернуться в родные края. В очередной раз обосновавшись в своем доме, она возвращается к тому же от чего уехала.

Если не принимать во внимание появившийся огромный металлический архитектурный изыск неясной формы на главной площади станицы, жизнь там более никак не поменялась…

Я навещаю маму перед самым отъездом в Канаду.

Меня встречает уже знакомая благообразная старица в новом хлопчатобумажном платке! Она часто крестит рот со словами «господи Иисусе», ходит в церковь и пытается говорить слабым голосом. Я вижу, как трудно ей это дается, но она старается. Высокая приспособляемость к внешним факторам является непременным качеством для выживания в чужеродной среде.

Телефонные разговоры наши обычно проходят так.

– Мам, как у тебя дела? Не болеешь?

– Хорошо. Не болею. Вот читаю сейчас о святой мученице Фелицате.

– Кого-кого? – совершенно не понимаю я, о чем идет речь.

– Святой мученице! Фелицате! И семи ее сыновьях… – добавляет, почти крича в трубку, мать.

– Это у нее семь сыновей было?

– Да! Сия Фелицата, – продолжает она, перейдя на полуцерковный язык, – жила в Риме и была из богатой семьи. Возлюбив Христа, и открывшись языческим жрецам в том, что верует она в единого Господа нашего, претерпевала она тяжкие гонения!

– А муж у нее был? – спрашиваю я из вежливости.

– Про мужа я не знаю. Видимо, нет. А может умер уже к тому времени. Бог его знает! Ну так слушай дальше! Житие святой матери Фелицаты, страдающей за веру, было…

– Подожди, ты мне всю ее жизнь что ли намереваешься рассказать? – уточняю я.

– Не жизнь, а житие! – поправляет меня мать.

– Понятно! Ладно, ты тогда пока там дочитай про житие сама, а мне тут надо идти снег разгребать – завалило нас в этом году. Январь лютый! Ну, не болей там! Пока!

– Пока-пока! – весело отвечает Клара и возвращается к своим святым и их жизнеописаниям.

И еще три сезона подряд она мучила меня рассказами о гонениях на христиан в Римской империи!

Весной началось повествование о святом мученике Ардалионе, которого ломтями стругали за то, что этот талантливый актер мимического жанра не хотел поклоняться и приносить жертву идолам. Самой стружки римским язычникам показалось недостаточно, и тогда христианина посадили на раскаленную сковородку, где он и скончался в муках за веру.