(Не)Кулинарная книга. Писательская кухня на Бородинском поле

Зелёный Борщ прост и хорош. Самый чудесный суп для весны. Солянки, щи, красные борщи, гороховые и фасолевые супы уже отошли в зиму. Но не возбраняет в порыве наварить и позвать гостей на ледяную водку под огненные первые блюда (да, недобит во мне помещик, ген туго закручен и запрятан в ДНК, и люблю я закусывать водку супами!). Зелёный Борщ прекрасен и летом! И к нему необходимо подавать простейший из простейших и вкуснейший из вкуснейших салатов: режем молодую редиску, замешиваем со сметаной, слегка присаливаем. Всё! Моя свекровь была поражена этим салатом в самое сердце. Сперва она бегала вокруг меня озабоченной квочкой:

– Что, вот так вот просто из редиса?

– Да!

– Не с маслом, а со сметаной? – недоверчиво смотрела на меня свекровь.

– Да!

– Давай хоть луку зелёного туда и укропа! – Лезла свекровь в свой холодильник за увядшим луко-укропом.

– Нет! – выпаливала я чинёным ядром.

– Нет, ну как, вот так? Вот просто редис и сметана и всё?

– И соль! Редиска, сметана и соль. Отлейте это в бронзе. Или в чугуне.

Как и принято было в русской артиллерии.

Но не принимало сознание моей свекрови кажущейся скудности компонентов. Всё ей хотелось к красной кофточке хотя бы зелёную шляпку нацепить и сапожки жёлтенькие лаковые. Не сажала она редиску в детстве в одесском огородике. Не вырывал её редиску первую и нежную паскудный кузенишко (привет, «Вишнёвая смола»!). Сознание не принимало, и с опаской она отправляла ложку в рот. Но рецепторы!.. Рецепторы не обманешь! И простой элегантный салат от «хохлушки, охотящейся за московской пропиской» стал хитом в московском доме. И не удивительно. Именно такой салат со своего поволжско-московского детства любила Полина Фроловна, которую ещё совсем крохотной уже называли Полиной Фроловной. Потом звали по-разному. И снова Полиной Фроловной для всех – она стала уже на склоне лет. Но будь ты хоть Зелёным Борщом, хоть Щавелёвым Супом, хоть Зелёными Щами, самое главное – это достоинство покоя и благородство простоты. И доброты.

Которых мне, признаться откровенно, частенько не достаёт.

А салат из редиски просто вернулся на историческую родину.

Хотя надо было, конечно, замуж за американца выходить. За аутентичного. В пятом поколении. Вот уж кого-кого я бы могла поразить в самое сердце холодцом!

Рассказываю байку, имеющую самую что ни на есть достоверную платформу. Собралась одна из акушерок наших замуж в Австралию. Долго переписывалась. Перезванивалась. Сама в гости съездила. И вот иноземца сюда, уже в статусе официального жениха, пригласила. И закатила отходную, куда созвала всё отделение. На столе стоял, посреди всего прочего изобилия, холодец. Уже и от всех прочих яств у гражданина далёкой заморской державы глаза на лоб лезли. Он всё уточнял, как же так?! Разве мы не голодающая страна? Все были уже изрядно принявшие. И языковый барьер был снят у всех. Ладно бы у врачей, которые ещё что-то по-английски соображают. Так у распоследней санитарки бабы Маши все шлюзы прорвало. Публика по спине австралийского товарища хлопает, хохочет. И он, дурашка, радуется! И тут холодец выносят. Мужик засуетился, мол, что это такое? Никогда не видел! Ну и говорит ему завродзалом, де, ешь, не тушуйся! Это русское национальное блюдо. Holodetz. Studjen’. Не бзди! Если тебе holodetz вынесли – ты сто пудов дорогой и желанный гость и тебе последнюю рубаху отдадут в нашей немытой России. Если тебе holodetz на стол где поставили, так тебе за этим столом, если что, и по поллитре крови сдадут, не пожадничают. Потому что если тебе holodetz вот так запросто, лопай, сколько влезет и ещё чуть сверху – так это ты уже родня. Кровная. Или даже молочная, что на диких российских мусульманских просторах даже круче, чем кровная.

Австралиец всё понять не может – вай же ж? Вай же ж holodetz такое знаковое для русских блюдо? Заведующий ещё стакашку водки опрокинул и всё честно австралийцу рассказал: «Потому что, Джонни, русские holodetz делают один раз в пятьдесят лет. И хранят в качестве НЗ в своих погребах – у каждого русского дома (дело было в доме, а не в квартире, акушерка наша из подмосковного села была) есть стратегический погреб, способный выдержать стратегический же ядерный удар. А сразу после такого удара на свет божий не вылезешь, сам понимаешь, Джонни! Сразу если после ядерного удара вылезти, так все те рога, что поотшибало, на новом месте вырастут, ещё причудливей прежних. Так что сидят, Джонни, русские по своим стратегическим погребам и питаются своим стратегическим holodetz. Вишь, Джонни, какой он весь салом укрытый и твёрдый весь какой? Это всё предохраняет мясо от всяческих нежелательных брожений и прочих гниений! А жир, Джонни, потом ещё и в воду организмом перерабатывается! И если тебе, Джонни, выносят на стол неприкосновенный запас, то ты ж понимаешь, как ты всем нам дорог!..»