Не кусаться!

– Тут полный бардак! – с укором сказала она. – Почему ты не наведёшь порядок в своём самом-самом тайном тайнике?

И только Флопсон всё ещё робко стояла на пороге, не решаясь зайти внутрь.

Джек пристально посмотрел на неё. Взгляд его смягчился.

– Да заходи, чего уж там, – он снисходительно махнул лапой. – Хоть поможешь мне. Я никак не доберусь до карандашей. Можешь приподнять печатную машинку?

Одним прыжком Флопсон оказалась в теплице и тут же радостно бросилась помогать Джеку. Разобравшись с карандашами, они перерыли ворох проводов и обнаружили там рулон липкой ленты.

Внезапно Флопсон увидела предмет, очень напоминающий детскую горку. С радостным воплем она ринулась к нему и тут же скатилась.

– Эй, осторожнее! – воскликнул Джек. – Это моё самое-самое ценное сокровище!

– Ой, прости. – Флопсон виновато отпрыгнула в сторону и с интересом уставилась на сокровище. Это была длинная зелёная табличка из какого-то металла. И на ней виднелись белые буквы.

– Даже не пытайся прочесть, что там написано, – грозно предупредил Джек. – Там написано ДЖЕК! И точка.

– Да нет же. – Флопсон с интересом разглядывала надпись. – Представляешь, тут тоже написано ПОЛИЦИЯ. Как и на нашем автомобиле.

Хомяк угрюмо уставился на неё и сжал лапы в кулачки.

– Нет! Тут написано ДЖЕК! – он злобно топнул лапой.

К ним подлетела Майли и ласково защебетала:

– Ну милый, прекращай уже пререкаться! Флопсон сказала, что тут написано ПОЛИЦИЯ. Значит, так оно и есть.

Джек обиженно прикусил губу.

– Ребята, давайте не будем терять время! – воскликнула панда. – Нам пора приниматься за работу!

Она схватила карандаши и ленту и стремительно выпрыгнула из самого-самого тайного тайника, который, правда, уже перестал быть самым-самым тайным.

Но это была не я!

Возвратившись к машине, все четверо взялись за дело. Флопсон подробно объяснила друзьям, что каждый из них должен делать. И работа началась. К величайшему удивлению Флопсон, всё шло слаженно, как в настоящем полицейском участке. Никто не ныл, не протестовал, не отлынивал.

Майли принялась обтачивать грифель карандаша острым клювом, превращая его в мельчайший серый порошок. Порошок мягко ссыпался в чашку, которую Фридолин предусмотрительно подставил под карандаш.

Вместо кисточки Флопсон использовала свой пушистый хвост. Сперва она макала его в чашку, затем осторожно наносила порошок на лезвие ножа. Оно должно быть полностью покрыто! Каждая частичка! Иначе ничего не получится!

Когда всё было готово, настала очередь Джека. Он оторвал длинную полоску липкой ленты и аккуратно прижал её к обсыпанному порошком лезвию. Хомяк выглядел настолько серьёзным и сосредоточенным, что Флопсон едва сдержала улыбку. «Какой же он потешный и милый!» – в который раз подумала она.

Чтобы Джек не запутался в длинной ленте, Флопсон помогла приподнять её, и они вместе прижали полоску к бумаге. Эту процедуру они повторили несколько раз, пока не обработали всё лезвие.

И вот на белом листе появился отчётливый отпечаток… Но этот отпечаток точно не мог принадлежать жако. Или любой другой птице. На бумаге явственно была видна чья-то лапа.

– Значит, диван изрезал не жако, – после короткой паузы резюмировала Майли.

– Или же он был не один, – предположил Джек. – Возможно, преступников было двое. И у одного из них лапы. – Он подозрительно покосился на Флопсон: – Кстати, о лапах. Выглядит, между прочим, как твоя.

– Но это была не я! – возмущённо запротестовала маленькая панда.

– Однако мы всё равно обязаны взять у тебя отпечаток лапы!

Флопсон была потрясена до глубины души – как он только мог заподозрить её!

– Ты хочешь сказать, что это я изрезала собственный диван? В собственной квартире? А потом ещё и похитила собственного друга? Между прочим, лучшего друга! – Она была вне себя и воинственно упёрла лапы в бока.

Джек тоже принял боевую стойку. Несколько секунд они стояли вплотную, сцепившись взглядами. Глаза их пылали такой яростью, что, казалось, они испепелят друг друга.

В конце концов Джек нарушил молчание.

– Мы, пальцеснимальшики, обязаны проверять каждого подозреваемого, – сурово сказал он.

– Ну, вообще-то он прав, – неуверенно произнёс Фридолин.

Майли кивнула.

– Не пойму, чего ты так разволновалась? – заметила синичка. – Ведь если это была не ты, то что тебе стоит сделать отпечаток своей лапы?

Флопсон была в ярости. Она так злилась на Джека, что готова была укусить его. Ну, или хотя бы как следует исцарапать. Но вместо этого она покорно окунула лапу в чашку с порошком, а потом, бросив на хомяка убийственный взгляд, прижала её к чистому листу бумаги.

Затем, не говоря ни слова, приподняла лапу и положила свой отпечаток рядом с отпечатком преступника.

– О! – с изумлением воскликнула Майли.

– Ну да, ничего общего, – констатировал Фридолин. – Совершенно ничего.

Флопсон с интересом разглядывала отпечатки. Действительно, обе лапы нисколько не походили друг на друга. Всё было разным: и подушечки, и пальчики, и коготки. Очередная волна ярости захлестнула маленькую панду, и она стремительно выскочила из машины.