Не любите меня! Господа! (СИ)

— В Агвали. Там в Хаса богатый тейп. — Он повернулся и пошел к вершине.

Илья спустился к реке. С наслаждением содрав с себя грязную одежду, он кинулся в прозрачную как слеза у берега воду. Следующее ощущение нельзя было описать. Вода была обжигающе ледяной. Илья с детства прекрасно плавал в Неве и несколько лет назад переплывал даже осеннюю Кубань но такой холодной воды он не видел никогда. Быстро смыв с себя грязь он выскочил на берег. Прохладное осеннее солнце кое-как согревало посиневшее от холода тело. Действительно. Бежать было бессмысленно — сродни самоубийству. Нужно было продумать другой путь. Он все равно сбежит, даже под страхом смерти. Он сбежит, чтобы увидеть Юлию и малыша.

* * *

Юлия стояла, склонив голову, перед пожилым чеченом, внимательно изучавшим смятый листок.

— Да, рука моей дочери. Но тут написано, что помощь нужна мужчине, очень важному человеку, который может быть мне полезен, помощь в поисках зятя.

— Это письмо было написано для моего отца. — Юлия подняла голову и посмотрела в глаза старику, — это моего мужа надо найти. Отец приедет позже. Я заплачу за поиски вот этим.

Юлия разжала ладонь. В лучах заходящего солнца несколько камней, лежащих на ладони Юлии заиграли всеми цветами радуги.

— Ты понимаешь, что я могу взять камни, а тебя просто выбросить в Терек.

— Правоверный никогда не причинит вреда беременной женщине.

— Твоя правда. Оплата щедрая, только не возьму никак в толк — почему ты одна?

— Отец будет со дня на день. Я должна была спасти мужа. Как только стало известно, что его выкрали, вы были единственной моей надеждой. Прошу, помогите.

— Меня зовут Хасав. — Старик широко улыбнулся, — ты мне дочку мою напоминаешь. Такая же своевольная и неугомонная. Иди, отдохни на женской половине. Приди в себя от дальней дороги, я постараюсь узнать, что с твоим мужем. Говоришь он доктор? Это хорошо. Может быть живой. Только это не одного дня дело. Ну да не беда. За тобой пока внучка моя присмотрит:

— Кемса!

Черноволосая румяная толстушка лет тридцати заглянула в комнату.

— Кемса, помоги этой женщине, устрой её и дай чего попросит. Она наша гостья.

Кемса кивнула и улыбнувшись пригласила Юлию идти за собой.

Поздно ночью, когда Юлия, вымывшись, наконец, после утомительной дороги, вволю поев, улеглась на мягкую и чистую постель, почти не веря, что не будет снова спать на голых камнях в лучшем случае покрытых хворостом, Кемса заглянула к ней, вошла и села на край постели.

— Правда что ты мужа ищешь?

— Правда.

— А моего на войне убили. Вот вернулась к деду, за ним теперь ухаживаю.

— А ты не знаешь, никто не говорил, может у кого родственники есть, кто знает, нет ли чужеземцев в соседних селах.

— Я узнаю. Ты спи. Вон худая вся, нельзя этого — вредно для ребенка.

Юлия кивнула и, отвернувшись, закрыла глаза, почти мгновенно провалившись в сон.

Потянулись долгие дни ожидания. Почти всегда Юлия была одна, изредка к ней приходила поболтать Кемса, трещавшая без умолку о соседе Саиде, который овдовел, оставшись с пятью малышами. Как было бы хорошо, если бы он на неё обратил внимание, но он смотрит на молоденькую Азу, у которой молоко на губах не обсохло…

Юлия кивала головой слушая щебет Кемсы. Ей было невыносимо тяжко сидеть без дела в четырех стенах, ожидая результатов поисков Хасава.

— А еще, я вчера ходила стирать на реку и на том берегу видела… — Кемса зарделась как роза и захихикала, — Я видела мужчину, который купался голым, представляешь. Волосы черные как смоль, борода черная. Сам такой… такой… Высокий, крепкий, плечи широченные. Красивый как шайтан. Наши не такие. Наверно чей то родственник.

Внутри у Юлии что-то оборвалось. Мозг усиленно складывал и сравнивал обстоятельства и слова Кемсы:

— Отведи меня на реку, пожалуйста. Не могу я больше сидеть взаперти!

— Ну хорошо, пойдем. Только тебе тяжело будет по горе вниз спускаться, а потом назад подниматься. Там опасный спуск.

— Отведи…

Через час Юлия стояла на берегу Терека.

— Вон, — Кемса показывала на другой берег, — вон там он купался, ах… какой красивый.

Казалось, до соседнего берега было подать рукой.

— А что там, Кемса?

— Агвали. Там половина наших родственников. Только тейп уже другой.

А что — река холодная?

— Ледяная! Я прямо удивляюсь, — этот мужчина купался, как в парном молоке, — холодно, а он плескался с полчаса, наверное.

Кемса, а реку можно переплыть?

— Если только хочешь умереть! — Кемса округлила глаза, — там одни водовороты, ни один живым на тот берег не выбирался. Тут ниже, есть переправа — на конях можно, но только с провожатым, чужие не перейдут. Да и далеко, если утром выйдешь, то к обеду только до переправы доберешься.

Надежда затеплилась в душе у Юлии. Непохожий на местных, крепкий темноволосый мужчина… надо сказать Хасаву.

— Возвращаемся! Обедать пора. — Кемса потянула Юлию за руку, — будем тебя откармливать как барашка.