Не любите меня! Господа! (СИ)

— Ой, Руслан, — Юлия расхохоталась, — не влюбляйся в меня, предупреждаю, — она внезапно посерьезнела, — это всех моих мужчин доводило до беды, а кого и до смерти. На мне проклятье…

— Не верю я в проклятья, Юлия Григорьевна, а влюбляться в тебя нет никакого резона, — вон как ты мужа любишь, где уж мне…

— Люблю… А знаешь, что самое страшное! Я всю жизнь думала, что люблю совсем другого человека, душа моя страдала по нему и днем и ночью, а вот его, Илью, хорошего, такого родного не понимала что люблю по настоящему. И еще страшнее, что я никогда не говорила ему, что люблю…

— Он найдется! Обязательно найдется, Я в это верю.

— А ты все-таки присмотрись к Кемсе, ты ей очень нравишься, и она очень хочет иметь семью.

Турлов с Деменевым вернулись спустя две недели. Юлия встречала их у крыльца, завернувшись в пуховую вязаную серую шаль.

— Нашли, дочка, нашли! Рядом здесь, в Агвали! — Деменев спешился и радостно обнял дочь, — передохнет Хасав и отправится к их устазу — будем стараться выкупить.

— Значит, это его видела Кемса на реке…Сердце меня не обманывало.

— Значит его. Он тамошнего устаза сына вылечил. Тот ему за это жизнь сохранил.

— А зачем чечены их вообще выкрали?

— Это у них вроде кровной мести. Графа Ермолова помнишь? Вот он с отрядом казаков половину села, лет семь назад, вырезал. Он был их кровник. А остальные под руку попались…

— Когда вы за ним поедете?

— терпение, Юленька, терпение. Завтра на рассвете.

— Завтра…

Завтра на рассвете… И может быть прямо завтра она увидит Илью…

К вечеру следующего дня Турлов со своими провожатыми возвратился из Агвали:

— Шамиль не хочет отпускать пленника. Я разговаривал с ним весь день. Он уперся как баран! — Хасав в сердцах плюнул, — этот старый ишак, видите ли, дал слово, что не продаст его никогда и никому. А менять у нас не на кого.

— Что же делать? — Юлия в отчаянии заломила руки

— Выкрасть не получиться, — он конечно на положении гостя, но Агвали расположен так, что мимо охраны не проскочишь — с одной стороны обрыв, с другой скала, и Терек…

— Придется отбивать. — Деменев погладил дочь по голове. — Я сегодня же выезжаю в Пятигорск, думаю, нескольких отрядов будет достаточно. Мы отобьем его у Шамиля. Главное, чтобы об этом никто не знал, иначе — война.

— Пойми меня, Григорий, я вмешиваться не буду, чем смогу я помогу, но ссориться с братом…

— Спасибо тебе, Хасав, я и не прошу, я все сделаю сам. Присмотри только за Юленькой, собрать отряды и получить разрешение на такую операцию — дело долгое. Как бы ей здесь родить не пришлось.

— За это не переживай. Как только отобьете пленника — направляйтесь прямиком в Пятигорск, а я доставлю туда твою дочь, как только узнаю обо всем.

— На том и порешим.

— Отец! Ты хочешь сказать, что это займет так много времени…но

— Юленька. Ты сама знаешь наших бюрократов. Я постараюсь все решить быстрее, но на носу зима, продвижение по горной дороге будет долгим и опасным. Скорее всего, это будет не раньше чем через пару месяцев.

— Два месяца!

— Может и больше. Главное — мы знаем, что он жив и что с ним хорошо обращаются. Значит, есть надежда.

— Надежда… будем надеяться…

* * *

Мелкий снежок покрывал землю. Странно, но такой теплой зимы в горах не было очень давно. Старики в селе качали головами, — в это время обычно все занесено снегом, а тут — снега почти нет, и солнце пригревает почти по-весеннему.

Юсупов который месяц пытался найти брешь в бастионе Агвали. Сначала он думал уйти по скалам, но отвесная круча нереально высокая и голая как коленка не давала на это ни малейшей надежды. Обрыв вел в пропасть, и никакой веревки не хватило бы, чтобы живым спуститься на её дно. По узкой горной тропе мимо постов не пройти.

Илья спустился по тропе вниз к Тереку. Если бы точно знать, что оттуда он попадет к своим… Остается только река. Но водовороты, о которых говорят все сельчане. За те месяцы, которые он жил у Шамиля, он научился понимать и немного говорить на их языке. Он услышал немало историй о смельчаках, решивших показать свою удаль и затянутых на дно водоворотами. Ноги скользили по обледенелым камням Терека. Илья пригляделся. На том берегу стояла невысокая черкешенка в темной косынке. Она увидела его и замерла. Вверх по скале поднималась еще одна в сопровождении рыжеволосого мужчины. Почему эта женщина на берегу на него так смотрит. У нее живот, она беременна… беременна. Он смотрел на женщину в темном платье, что то знакомое было в её движениях, она стояла как завороженная, потом побежала по берегу, несмело помахала ему рукой, затем что-то прокричала. Он не понимал, что она хотела ему сказать. Шум реки заглушал её голос. Где он мог её видеть?.. Что-то совсем знакомое, он мучительно пытался вспомнить…

Внезапно черкешенка сняла с головы косынку. Копна золотисто каштановых волос рассыпалась по её плечам.

Юлия! Как молнией мысль сверкнула в голове! Юлия, его Юлия!

— Юлия!!!!

Не раздумывая ни минуты, Илья кинулся в реку. Ледяная вода огнем обожгла все тело. Он боролся с течением и с остервенением греб что есть силы.