Не любите меня! Господа!

Спустя полчаса Юлия обработав и забинтовав Илье плечо, укрыла его теплым пледом и выглянула — нет ли кого рядом. В холле было тихо. Прислуга была в людской. Она на цыпочках прошла к спальне родителей. Маменька мирно спала. Она вернулась. Илья уснул. Собрав испачканные кровью простыни и бинты, Юлия кинула их в камин большой залы. Тяга подняла сноп искр и пепла. Юлия щипцами перемешала угли в камине. Бинты сгорели мгновенно, а вот простынь тлела почти полчаса. Когда и её следы были уничтожены Юлия вернулась в гостевую. Илья был бледен и спал неспокойно. Она села в стоящее рядом кресло и заснула.

Звонок в дверь разбудил обоих уже после обеда. Юлия вышла в холл. Лакей разговаривал с городовым.

— Пропустите, я приму.

Городовой прошел в зал и с разрешения хозяйки присел.

— Мне право очень неловко, но я вынужден допросить вас, сударыня.

— Меня? С какой стати?

— Беда, сударыня. Убит начальник губернского управления полиции. Выехала комиссия из Петербурга. Расследование поручено произвести по горячим следам.

— Но помилуйте — еще вчера он был на охоте, мы все там были. Он был на празднике жив и здоров.

— Да, вот там-то его и убили. Полагаем — неосторожный выстрел. Мы допрашиваем всех, кто был на празднике.

— Ну, сударь, я вам здесь помочь мало чем смогу- расскажу, конечно, что помню, ну вот матушку еще позову.

— Да, уж будьте так любезны.

Юлия бегом побежала в комнату маменьки. Та тоже уже проснулась и лежала с книгой.

— Там полиция, говорят, убили отца Натали на охоте. Городовой хочет с нами поговорить.

— Да что ты?! Наконец-то этому кровопийце досталось по заслугам. Я ему твоей судьбы простить не могу. Была бы сейчас уже невесткой генерал-губернатора, если бы не этот подлец!

— Да! Илья Иванович спит — совсем ему нехорошо, может не будем говорить, что он у нас.

— Да зачем же, вот завтра будет в госпитале, пусть там и допрашивают. Нечего человека по пустякам тревожить. Пойдем.

Около часа матушка и Юлия рассказывали городовому о празднике, о присутствовавших, и кто чем занимался. Юлия в подробностях описала, как они охотились на утку с Юсуповым в противоположной от косы стороне, и как она самолично застрелила селезня. Городовой записывал все в блокнот и добавил.

— Мы обыскали реку. Была найдена палатка со следами крови на траве и в реке выловили рубаху. Она тоже была вся в крови. Юлия делано удивилась, тайком глядя на маменьку. Та не повела даже бровью:

— Господин городовой — будем надеяться, что эти улики помогут изобличить преступника.

— Ах, если бы. Если бы не это- все думали бы, что это несчастный случай, а так — полагаем, была перестрелка. Господин советник должно быть защищался, и его убийца ранен. Его взгляд упирался в камин, в котором предательски тлел уголок простыни.

— Ну что ж. Мне пора! Полагаю, вы поставите полицию в известность, если что-то узнаете.

— Даже не сомневайтесь.

Городовой вышел за дверь. Маменька в упор посмотрела на Юлию.

— Даже не сомневаюсь, что он это сделал из-за тебя, вот только что этот, упокой господь его душу, подлец с тобой сотворил, чтобы этот святой человек пошел на такое.

— Я тебе все-все расскажу. Только обещай — папеньке ни слова.

— Посмотрим.

Маменька направилась в спальню. Юлия с видом провинившейся школьницы за ней. Беседа была не из легких. Юлия видела, как маменькины глаза расширились от ужаса, когда она дошла до истории своего похищения.

— Да я его сама бы убила, если бы не …

— Полно, маменька, все позади. И еще…Илья Иванович сделал мне предложение.

— А ты?

— А я сказала, что когда-нибудь…в общем я еще не ответила…

— Я должна лично поблагодарить этого человека. Мы должны подумать, как ему помочь. — Она романтично вздохнула. — Это ж надо — дуэль, из-за женщины, в наше-то время. Он мне определенно нравится! Я тебя прокляну, если ты за него не выйдешь.

Она вошла в гостевую. Юлия за ней. Илья вопросительно глядел на обоих.

— Что?

— В доме была полиция. Ищут, кто застрелил начальника управления губернской полиции. Маменька все знает. Юлия присела на край его постели. Илья, закрыв глаза, отвернулся к стене. Рассчитывать на помощь матери Юлии он не мог. Маменька подошла ближе, присела и взяла его за руку:

— Я вам бесконечно благодарна. Я в вас не ошиблась. Вы просто имели несчастье, как я понимаю, влюбиться в это маленькое взбалмошное чудовище. Лучшего мужа для своей единственной дочери я и не могу пожелать. Я сейчас же отправлю Петра в Отрадную, пока он не разболтал про рубашку. Он пьян еще со вчерашнего дня, так, что никто не удивится, что он вернулся домой в таком виде. А вы лежите. Полагаю, Юлия будет для вас лучше всяких докторов.

Она вышла из комнаты.

— Так ты выйдешь за меня?

— А у меня есть выбор? Маменька обещала проклясть меня, если я этого не сделаю.

— У тебя сокровище, а не мать.

— У меня и отец — сокровище.

— Посиди со мной. Завтра рано утром мне надо быть на ногах. Нужно, чтобы никто не заметил, что я ранен. Слава богу, что рана не опасная. Я смогу оперировать.

— Я пойду с тобой.