Не любите меня! Господа!

— Я как раз по этому поводу. Мне все-таки еще нравится ваш особняк. А сумма процентов, как докладывают мне адвокаты, уже приближается, а? Как вы думаете, — Деменев рокотал, похохатывая, — Станислав Павлович, как мы будем с вами договариваться?

— Я … признаться я …

— Ну, полно! Полно, не собираюсь я пускать вас по миру, если конечно мы с вами договоримся. Это просто счастье, какое — то, что именно вы командированы его величеством для государственной ревизии в этом городе.

Представляете! Твориться черт знает что!

— Только намекните, Григорий Тимофеевич, я весь в вашей власти…

— Какой — то идиот отдал приказ об аресте моего будущего зятя! Его, видите ли, подозревают в каких-то неведомо каких преступлениях! Вы уж разберитесь!

— Сию же минуту. А как, позвольте, зовут вашего зятя.

— Юсупов! Господин Илья Иванович Юсупов.

Лицо ревизора вытянулось еще больше.

— Но… помилуйте, у меня же все бумаги на него оформлены. Я доклад государю пишу…

— Да что вы! — Деменев скалой навис над чиновником, — не думаю, что ваш доклад будет иметь успех в долговой тюрьме.

— Но, вы же понимаете, что против него все доказательства, и потом — он подозревается в убийстве! Я право даже не знаю, что предпринять. Я ведь не один работаю, здесь еще ревизоры, и уж они …

— Это надеюсь проблемы разрешимые. Найти настоящего преступника вам труда не составит, а невинного человека надо бы оправдать! Тем более, что я сразу верну вам все ваши векселя!

Ревизор, схватившись за голову, забегал мелкими шажками по кабинету.

— Я придумаю, я обязательно придумаю что-нибудь. Дайте мне только срок!

Неделя, максимум две.

— Мне нужно, чтобы Юсупова выпустили из камеры.

— Под домашний арест, пока только так!

— Ну и то ладно. Как только дело моего зятя будет закрыто, вы получите назад ваши векселя.

Деменев вышел из кабинета ревизора, с постановлением об освобождении из-под стражи.

* * *

Юлия прождала все утро и полдня. Она едва вытерпела, пока ей укладывали волосы в прическу и одевали. Утренняя тошнота немного отступила, и ей удалось проглотить немного овощного супа. К обеду на кухне стали жарить кур и тушить свинину и ей снова стало плохо. Она вышла на балкон, а маменька велела заткнуть все щели в кухонных дверях полотенцами и открыть настежь все окна, чтобы в доме ни малейшего запаха не раздражало Юлию. Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Юлия бегом кинулась открывать. В дверях стоял батюшка и два подьячих. Юлия разочарованно отступила. Зато маменька провела их прямо в гостиную, и начался невообразимый переполох и гвалт. Слуги сновали туда- сюда, готовя все к церемонии венчания. Батюшка басил, распеваясь, и указывая, что нужно делать. Маменька, словно заправский генерал, отдавала приказы на кухне по приготовлению праздничного ужина и отсылала посыльных к ближайшим подругам своим и близким знакомым, приглашая их на торжество. Суета и гвалт так утомили Юлию, что она вышла во двор, вдохнуть свежего воздуха и немного отдышаться от кутерьмы. Она открыла двери особняка и не поверила своим глазам. Перед ней стоял Илья с огромным букетом чайных роз. Она не могла произнести ни слова, только глядела на него и слезинки капали с её ресниц. Она не замечала отца, который вырос за спиной Юсупова уже в хорошем подпитии, с бутылкой «белой» в руке. Не замечала двух полицейских, которые в не менее «веселом» настроении уселись на качели во дворе особняка. Она только смотрела на Илью и улыбалась сквозь слезы. Розы посыпались из рук Ильи. Он подхватил её на руки и закружил по двору:

— Солнышко мое! Счастье мое! Как я рад. — Он целовал её глаза, губы, кружил её как маленькую, — Теперь мы всегда, слышишь, всегда будем вместе. Все, все позади…

— Тебя отпустили…Я должна тебе сказать…

— Я знаю, ты носишь моего ребенка, я знаю!

— Я думала, что умру от горя, что с тобой случится что-то страшное, что мы никогда не увидимся больше! Я же говорила, что меня нельзя любить…

— Вздор. Я сегодня женюсь на тебе, и мы будем счастливы, слышишь! Обязательно будем.

— Ну, хватит вам ворковать. Юленька! Бери маменьку и наверх — одень что-нибудь к торжеству. — Деменев растроганно басил: — Батюшка, приехавший вас венчать, заждался.

Юлия шепнула Илье на ухо:

— Видеть невесту до свадьбы плохая примета…

— Я больше не верю в приметы, я жду, давай быстрее…

Деменев обнял Илью за плечи и повел в свой кабинет:

— С вами, молодой человек, нам надо обсудить приданое — я за своей дочерью…

— Григорий Тимофеевич, — Юсупов остановился и пожал Деменеву руку, — мне не нужно её приданное, я люблю Юленьку, и вы лучше меня знаете, что она и есть настоящее сокровище. Не обижайте меня, мне действительно за ней ничего не нужно.

— Слова достойные, но что вы хотите сказать, что Деменев отдаст дочь бесприданницей. Да меня знакомые засмеют. Нет уж, позвольте, вы меня не обижайте.

— Нет, ни в коем случае. Полагаюсь на ваш выбор. Я — врач и ничего в этом не понимаю. Повторяю, мне нужна только ваша дочь…Кольцо! Я не успел купить ей кольцо!