Не лучший день хирурга Панкратова

Галя появилась значительно раньше и оказалась как на заказ – стопроцентное совпадение с идеалом! Самая красивая девушка на потоке, а, скорее всего, института вообще. Если бы в те времена рискнули устроить конкурс на какую-нибудь «мисс», Галина Потапенко стала бы королевой. Статная, гордо несущая голову с копной длинных, тяжелых медовых волос, она обладала точеными ногами и пугающе тонкой талией. В лице же все было устроено так мило и аккуратно, что с какой точки ни взгляни, будь Галка под макияжем или прямо из душа – залюбуешься. Валентин любовался, млея от счастья быть рядом, созерцать, быть ей необходимым. Но и этого мало. И зря клевещут на блондинок – в холодном темпераменте Галину никак нельзя было упрекнуть. Валентин, многое уже по этой части знавший, не предполагал, что именно в этой мало увлекавшей его сфере как раз «собака зарыта». Открыв для себя «страну чувственных наслаждений», он аж зашелся от ее неиссякаемого энтузиазма и даже сильно похудел на эротической ниве. С какой стороны ни посмотри, Галка была неподражаема. Ее родители – и вовсе ошеломляли. Мама Галочки Эльвира Васильевна была, правда, домохозяйкой, но со средним музыкальным образованием, что позволяло ей на высшем уровне вести с гостями беседы о новейших явлениях в мире высокой музыки. Отец – Савелий Кузьмич – мелковатый и неприметный, напротив, дома бывал редко. Он занимал столь ответственный пост в Министерстве иностранных дел, что на родину вообще попадал пересадкой между важнейшими визитами в зарубежье по урегулированию плодотворного политического и экономического сотрудничества. Свадьба прошла с помпой в банкетном зале «Метрополя», затем молодые улетели на медовый месяц в Югославию, в пятизвездочный отель на побережье Сплита, что по тем временам было очень круто. Они везде появлялись вместе – яркая, рекламная пара, сражая общество силой исходящих от них любовных флюидов.

Валентин любил жену истово и всецело, не находя в ней ни малейшего отступления от идеала, а те качества, которые на первый взгляд его удивляли, как, например, абсолютный барственный эгоизм и капризность, по уши влюбленный супруг в идеал вписывал. Все, что он теперь ни делал, посвящалось ей – удачные операции, ответственные консультации, переговоры в инстанциях.

Валентин даже перестал удивляться тому, как гладко складывалась его жизнь. Ведь все ее блага были лишь приложением к Галиному исключительному совершенству. Удобная квартира в доме на Калининском проспекте объявилась как раз к рождению дочери Кати, должность в Четвертом управлении подоспела к защите кандидатской. Ну, жить молодым и радоваться! Закончив институт, социально и сексуально активная Галка не захотела пойти по стопам матери – жиреть на диванах в окружении массажисток и парикмахерш, а устроилась на весьма ответственную работу. Рядовой физиотерапевт на «Грановке» – кто понимает, даже не зав. отделением в городской больнице. И не главврач – поднимай выше. Потому что была эта уютная больница на улице Грановского, смотрящая зашторенными окнами прямо на библиотеку им. Ленина, связана подземным ходом прямо с Кремлем и обслуживала по существу правительство. Сюда доставляли прямо из рабочих кабинетов членов политбюро в именные палаты. Особенно удобно было возить на «подлечивание» Брежнева. Только что провел генсек важнейшую встречу в Георгиевском зале, и нет его! Растворился. Глядишь, и снова за дверью шамкает. А сделать самому генсеку электрофорезик? Да такие ручки целовать мало!

Катя пошла сразу в две школы – английскую и музыкальную, Валентин Павлович Андронов делал уверенные шаги по служебной лестнице, и тут... Тут прочно и добросовестно выстроенное здание его жизни рухнуло в один момент, как картонный муляж. Эх, Галя, Галя! Валентин был уверен, что плачет впервые в жизни после того, как стал мужчиной. Плакать оказалось противно и очень больно. Совсем не так, как происходило в детстве.

Сейчас солидный мужчина, гроза кардиологического отделения, плакал тихо и без всякой надежды. Галя не просто изменила, она изменила ему с самым противным из их друзей -своим коллегой по Грановке – Ростиславом Генриховичем Раппопортом – напыщенным и выхоленным дураком, похожим на избалованного фанатками оперного тенора. На Валентина она сразу посмотрела как на чужого и предъявила деловые требования: квартира остается ей с дочерью и новым мужем, ему же хватит однокомнатной в Чертанове, принадлежавшей почившей двоюродной бабушке бывшей свекрови.

– Вы же знаете, Валентин, я всегда относилась к вам как к родному, – сказала Эльвира Васильевна бывшему зятю, аристократично, как ей казалось, растягивая слова. – Но ведь вы сами понимаете, перед Ростиком совершенно нельзя устоять! Да, он невропатолог, но как похож на Собинова! Эта квартирка в Чертаново, конечно, маловата для такого человека, как вы. Но зато какой воздух!