Не мяукайте с неизвестными

Они перешли к следующей витрине, и Луций Ферапонтович продолжил свою лекцию:

– В этой части экспозиции представлены подлинные инструменты специалистов по прямому контакту с, прошу меня извинить, нечистой силой: парадный бубен эскимосского шамана, его ритуальное облачение и головной убор.

Надежда внимательно осмотрела потертый кожаный бубен, увешанный медными побрякушками и монетами, среди которых она заметила вполне современную монетку в десять центов, а также сложную конструкцию из конского волоса и птичьих перьев, вполне способную служить головным убором.

– В этой же витрине вы видите рабочее помело с автоматической коробкой передач и прочие аксессуары профессиональной ведьмы второй половины XX века. По совместительству она исполняла обязанности учителя истории и завуча средней школы в одном из небольших городов Ленинградской области. Кстати, дважды была удостоена благодарности РОНО и почетной грамоты Министерства образования.

Надежда с интересом взглянула на аккуратную метлу с отчетливым чернильным штампом на черенке «Школа № 44». Рядом с метлой располагались тщательно начищенная медная ступка с пестиком и стеклянная банка с притертой крышкой, наполненная, несомненно, мышиными хвостами.

– Кстати, хочу обратить ваше внимание на тот интересный факт, что в этой благородной профессии очень распространены трудовые династии. Так, родная дочь этой ведьмы в полной мере унаследовала материнский талант. Правда, по совместительству она не педагог, а сотрудник районной налоговой инспекции, но ведьма из нее получилась ничуть не хуже, чем из матери.

– Ее оборудование тоже представлено в вашем музее? – поинтересовалась Надежда.

– Что вы, – экскурсовод снисходительно улыбнулся, – она пока активно практикует, так что все ее рабочие инструменты в деле. Но мы провели с ней предварительные переговоры, и она обещала передать нам все свое оборудование, как только прекратит частную практику и выйдет на заслуженный отдых.

– За вознаграждение, конечно? – уточнила Надежда.

– Вовсе нет, – в голосе экскурсовода зазвенела обида. – Для настоящего профессионала большая честь передать свои инструменты или личные вещи в наш музей. Ведь это свидетельство действительного профессионального признания!

– И что, в наши дни еще много специалистов этого, так сказать, профиля?

– Еще как! – удовлетворенно подтвердил Луций Ферапонтович. – Вы не представляете, сколько вокруг вас практикующих ведьм!

– Да, – задумчиво проговорила Надежда Николаевна, что-то про себя подсчитывая, – только в нашем подъезде я, пожалуй, знаю трех… или даже четырех…

– Но те, о ком мы сейчас говорим, не настоящие профессионалы, это, скажем так, ведьмы средней руки. Вы же понимаете, что в каждой профессии, в каждом виде спорта, в каждом искусстве есть неудачники, как сейчас говорят, лузеры, есть серенькие середнячки и есть звезды. Так вот, только звезды, только те, кому удалось вступить в прямой, непосредственный контакт с нашим главным героем, – только они удостаиваются чести попасть в экспозицию нашего музея. Вот, например, здесь вы видите личные вещи мадам де Монтеспан, фаворитки французского короля Людовика XIV, – экскурсовод подвел ее к очередной витрине, в которой лежали черные кружевные перчатки и полумаска из черных перьев. – Вот уж была звезда так звезда! Не меньше сорока раз проводила настоящую черную мессу! С самим была, можно сказать, на короткой ноге, неоднократно удостаивалась аудиенции… Сколько невинных душ загубила – страшное дело!

– Да что вы говорите? – ужаснулась Надежда Николаевна. – Кажется, я о ней читала. И кино смотрела…

– А вот вещички одного еще более известного господина. Джузеппе Бальзамо – слышали о таком?

– Вроде бы знакомое имя, – задумалась Надежда Николаевна. – Хотя не могу вспомнить…

– Более известен под именем графа Калиостро, он же граф Сен-Жермен. Были у него и еще имена, всех не упомнишь!

– Что, он тоже… крупный специалист?

– Да, один из самых выдающихся! – с уважением проговорил Луций Ферапонтович.

– А я думала, он был шарлатан и самозванец.

– Как можно! Звезда, настоящая звезда первой величины! Правда, кончил плохо, да в этой профессии такое нередко случается. Профессиональный риск, знаете ли.

Надежда с интересом осмотрела витрину с вещами графа Калиостро. Здесь были красивая фарфоровая табакерка, черепаховый лорнет, пара лайковых перчаток и массивный золотой перстень-печатка с масонским символом.

– А это что, тоже экспонат?

На этот раз Надежда разглядывала вольготно свернувшегося на отдельном возвышении, как на постаменте, огромного угольно-черного кота с пылающими изумрудно-зелеными глазами. Кот был совершенно неподвижен, даже глаза его не мигали, и Надежда Николаевна долго не могла решить, живой он или это мастерски изготовленное чучело, еще один образчик искусства таксидермиста.

– Нет, что вы, – Луций Ферапонтович снисходительно улыбнулся, – это не экспонат, это скорее наш сотрудник, один из старейших работников музея. Он здесь служит с самого основания. Бегемот, поздоровайся с посетительницей!