Не могу больше (СИ)

Джон недоуменно пожал плечами. Реакция Мэри не поддавалась логике, но разбираться с этим здесь и сейчас не было сил: тело молило об отдыхе. Пять часов, проведенные на колесах, давали о себе знать тянущей болью в спине и шее.

Потом. Всё непонятное, странное, в чем-то даже абсурдное можно обдумать потом. Когда схлынет усталость.

— Наверное, следует позвонить… — Он окинул взглядом ворота, покрытые застарелыми пятнами ржавчины, и узкую калитку, которую, как ему показалось, не отпирали очень давно.

— Не надо, — глухо откликнулась Мэри. — Есть скрытая кнопка, о которой знали только мы. Наша семья… — Её глаза быстро наполнились влагой. — И ещё… один человек. Я сама открою ворота.

Она вышла из машины, кутаясь в короткую шубку. Тонкая, хрупкая, но при этом излучающая необъяснимо опасную силу. Маленький воин, оказавшийся на вражеской территории.

Ворота медленно сдвинулись в сторону, и, ни разу не оглянувшись, Мэри ступила на расчищенную дорожку, ведущую к дому, где когда-то узнала, что не любовь правит миром, что истинная его повелительница — ложь, отвратительная и грязная.

Неухоженный сад напоминал заколдованный лес, ревностно хранящий свои неприглядные тайны, укрывающий тонким снежным холстом чутко спящих чудовищ, в любую минуту готовых мощно содрогнуться всем телом и открыть горящие злобой глаза.

И сожрать бедную, испуганную девочку.

Или же обратить её в свою веру.

Почему бы нет?

Джон медленно ехал следом, с любопытством посматривая по сторонам.

Поместье Морстенов было весьма обширным, что свидетельствовало о немалом достатке, и он в который уже раз подумал, что эту женщину, движущуюся в сторону родового гнезда так, будто впереди её ждет эшафот, он совершенно не знает.

Джон оставил машину на небольшом парковочном пятачке, на этот раз сделав вывод, что, судя по тому, как тщательно он расчищен, в доме живут не первый день, и поднялся на высокое, посеребренное изморозью крыльцо, где застывшая мертвенно-бледным истуканом ждала его ко всему готовая Мэри.

Они молча смотрели друг на друга, и Джона неумолимо затягивало в светлую зелень её настороженных глаз. Это тревожило, вызывая ощущение муторно-долгого, крайне неприятного сна, пугающего своей правдоподобностью и невозможностью пробудиться.

— Джон…

Дверь распахнулась, и в теплом, солнечно-желтом свечении возник силуэт, до малейшего изгиба напоминающий силуэт самой Мэри.

— Малыш, ты потеряла ключи?

*

Длинная, стройная тень выросла за спиной женщины так внезапно, что даже Джон вздрогнул от неожиданности, а Мэри сдавленно вскрикнула, и, пошатнувшись, вцепилась в рукав его куртки.

— О, простите, — смущенно улыбнулся мужчина. — Вот уж не предполагал, что страшен настолько. Вообще-то, как всякое порядочное, высококвалифицированное приведение, я пугаю людей исключительно по ночам, но учитывая Рождество…

— Крис, помолчи, Бога ради, — шутливо прикрикнула хозяйка дома и приветливо улыбнулась, отступая на пару шагов. — Проходите, дорогие и нежданные гости. Вы как раз к ужину. Мэри, девочка, отцепись от… Это твой муж, я не ошиблась?

— Не ошиблась. Здравствуй.

И Мэри перешагнула порог, по-прежнему не выпуская рукав Джона.

Дверь за ними мягко захлопнулась, и в холле повисла напряженная тишина, которую неугомонный Крис тут же нарушил: — Я был абсолютно уверен, что будут гости. Недаром меня одолевали утки.

— Господи, какие утки? — рассмеялась женщина. — Когда ты успел напиться?

— Я никогда не напиваюсь, и тебе это прекрасно известно. А утки снились мне этой чудесной ночью, и так громко крякали… Хотя, вполне вероятно, это был твой медвежий храп.

— Милый, заткнись, пожалуйста. — Женщина обратилась к Джону, окинув его быстрым внимательным взглядом: — Я Эмма, мать вашей жены. А вы…

— Джон. Джон Ватсон.

— Миссис Ватсон? — Эмма посмотрела на дочь. — Мило… Ну, а я теперь миссис Гилл. — Она издала легкий вздох. — Вот и не осталось на свете Морстенов. Совсем не осталось. Раздевайтесь, что же вы. Мэри, помоги мужу — ты всё-таки дома. Здесь мало что изменилось.

Джон опустил на пол дорожные сумки и расстегнул молнию куртки.

Он чувствовал себя неловко: оказаться в обществе двух незнакомых людей сегодня не входило в его планы.

Но в глубине души Джон был этому даже рад, так как неожиданно понял, что рождественский вечер в огромном, давно пустующем доме, наполненном чужими запахами и звуками, вряд ли имел шанс получиться уютным и уж тем более романтичным. Провести его вдвоём, понимая при этом, что жизнь превратилась в запутанный клубок из недоговоренностей и обид, что ничего уже не будет, как прежде, что у каждого из них за это короткое время появился свой счет, который в любой момент может быть ими предъявлен, и особого повода для этого не понадобится (два разочарованных человека, не оправдавших надежд друг друга — разве это не повод)…

Нет, это была не самая лучшая идея — ехать черт знает куда, чтобы вопросов, от которых и без того всё последнее время назойливо молотило в висках, стало ещё больше.

Зачем Мэри привезла его в дом, порог которого так боится переступить?

Почему стремилась сюда?