Не мой, не твоя

— Хорошего помаленьку, — ответила она, глазом не моргнув.

Я еле сдержал усмешку, потом протянул ей лист бумаги и уже серьезно сказал:

— Вот список кандидатов на увольнение. Мне нужны должностные инструкции каждого из них. Подготовь до понедельника.

— Сделаю, — кивнула она как прилежная девочка.

Несколько секунд я смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что у неё на уме. Взгляд она не отвела, но я видел — там будто что-то дрогнуло. Промелькнуло на миг что-то давнее, до боли знакомое, и тотчас отозвалось во мне, защемило у самого горла.

— До завтра, — сглотнув, бросил я.

— До свидания, — тихо отозвалась она.

* * *

В пятницу по просьбе отца мы ездили с главным инженером на объект в ста километрах от города, где пришлось застрять почти до вечера.

Потом пока заехал домой, пока принял душ и переоделся, уже стемнело.

— Куда ты опять собираешься? — перехватил меня в холле отец.

— На тот завод.

— Зачем? Поздно ведь уже. Давай лучше вместе поужинаем.

— Не могу. Дела.

— Да какие дела? — начал он раздражаться.

Я не ответил.

— И вообще, кто за двумя зайцами погонится… сам знаешь, — пробурчал он мне в спину.

У дверей я обернулся.

— Сам знаешь, я поймаю обоих.

* * *

Когда я наконец добрался до конторы, там уже вовсю гуляли. Ещё на проходной я слышал вопли, визги, хохот, а колонки шпарили так, что стены дрожали.

То ли они там все уже надрались, то ли им так весело, потому что меня нет. Да и плевать сейчас на них. Сегодня мне надо только одно.

И правда — как только я появился, даже самые разнузданные присмирели. Пляски тут же прекратились, все уселись за стол и меня усадили.

Я обшарил глазами зал — её не было. Подозвал начальника отдела кадров.

— А где ваши подопечные? — спросил его.

Тот обеспокоенно завертел головой.

— А! — обрадовался вскоре. — Вон там Люда. Людмила Викторовна.

— А вторая? Марина где?

— Марина? А она ушла. Она заходила вначале, побыла немного и почти сразу ушла.

Ушла… надеюсь, не домой.

Я уже и не врал себе, что хочу к ней… хочу её.

Какой смысл упираться, если меня тянуло к ней так, что внутренности выкручивало? Я чувствовал себя развязавшим нарком, который умом понимает, что надо вернуться к нормальной жизни, но ноги сами несут его за очередной дозой.

Я влёт поднялся на второй этаж и замедлил шаг, подходя к отделу кадров. Однако сердце колотилось так, будто я несся во весь опор. Хоть бы Марина была на месте!

Глубоко вдохнув, я вошел в кабинет. И она была там…

Глава 8

Марина

Конфуз я, конечно, переживу. В конце концов, когда-то Тимур видел меня вообще без ничего. Не просто видел, а с упоением изучал каждый сантиметр тела. Так что ничего страшного, рассуждала я, пока шла утром с остановки на работу. Нет, всё равно жутко неловко… Щёки снова горячо зарделись, хотя холод на улице стоял собачий. Снег ещё не выпал, но всё кругом подернулось инеем. Люди, что обгоняли меня, ежились, втягивали головы в плечи, прятали лица в воротники.

Да что уж теперь, пыталась отмахнуться я. Было и было. Никакая это не катастрофа. Ну а по сравнению со всем остальным, что творилось в моей жизни, — так и вовсе ерунда полная.

К тому же, как мне показалось, уволить меня Тимур не рвется. Да и вообще не похоже, чтобы он зло таил.

Вот тогда, в первую встречу, мне почудилось нечто инфернальное в его взгляде, но спишем это на потрясение. Теперь же разговаривал он со мной нормально, без малейшей тени враждебности. Хотя пару фраз, которыми мы обменялись, конечно, сложно назвать разговором.

Но ведь Тимур и смотрел на меня без всякой злобы. Да чего уж — смотрел он как голодный. Ненависти было ровно ноль в его глазах. Одно сплошное жгучее желание. Такое сильное, что оно чувствовалось на расстоянии. Не просто чувствовалось, а чуть ли не сшибало, как взрывная волна.

И, как ни странно, меня это зацепило. Не польстило, нет — я из тех, кто мужское внимание воспринимает крайне настороженно. А тут вот запало в душу, как тлеющий уголек. Мне-то казалось, что после всего я мертвая внутри. Что от меня осталась только оболочка. И единственное, о чем могу думать — это о том, как бы скорее вернуть Оленьку.

И до чего же мне было странно, когда в эту раздирающую тоску неожиданно вплелось совсем другое чувство. Непривычное и совсем-совсем неуместное.

Так не должно быть, говорила я себе. Это нехорошо и неправильно. Я не должна даже думать о нем. Во всяком случае — так. И тем не менее Тимур меня волновал. И больше, гораздо больше, чем хотелось бы.

И волновал он по-другому, чем когда-то. Раньше я относилась к нему с щемящей нежностью, мне всегда хотелось обнять и успокоить моего мальчика, неприкаянного и мятежного.

Теперь же он стал мужчиной, от которого мощными волнами исходили сила, уверенность в себе и…опасность. Это вызвало трепет, влекло, заставляло сердце то замирать, то биться чаще. И неосознанно хотелось подчиниться этой его силе, найти защиту. Ну а неявная опасность странным образом лишь обостряла ощущения.

Причем эти чувства ничуть не притупляли боль, они просто поселились рядом, обволакивая теплом ноющее сердце.