Не мой отец

— Ты на меня теперь смотреть вообще не будешь? — прошептала я, нежно касаясь ладонью его щеки, погладив костяшками по коже. Женя тяжело задышал, откинул телефон в сторону, закрыл глаза и ничего не ответил. Ноздри его бешено раздувались, а грудь нервно вздымалась. — И разговаривать тоже, да?

Видимо, ответ был громким и четким «да», но меня это вообще не остановило. Медленно спускаясь ладонью все ниже и ниже, я очертила его скульптурный нос, четкий подбородок, тонкую шею и массивные плечи.

— Ты очень красивый, — голос буквально осип от возбуждения, ударившего в голову не хуже алкоголя. Прикусив губу до боли, едва касаясь кожи очертила его грудь, сжимая соски. Женя зашипел сквозь сжатые зубы и меня буквально повело, стало нечем дышать. Спустившись ниже и накрыв пятерней каменный пресс, я подхватила мужскую ладонью и слегка привстала, втиснув ее между своих бедер. Туда, где было адски мокро и горячо. — Чувствуешь?

— Чувствую, — он грустно усмехнулся, наконец распахивая глаза. Черные, темные, глубокие. Каждая клеточка тела покрылась мурашками. — И мне чертовски интересно, Марина…

— Что именно? — не знаю, слышал ли он вопрос, потому как русский язык давался с трудом. Кто-то словно сжал горло.

— Кто тебе так сильно понравится в «Соколе», — сощурившись, он кажется пытался отсканировать меня насквозь, — что ты пришла домой вся мокрая. А? Витечка, Димочка или кто-то третий?

Я поперхнулась воздухом и заливисто рассмеялась, хватаясь за живот. И только когда снова посмотрела на Женю поняла: он не шутит, действительно так думает. Искренне в это верит!

— Малыш, — накрыв его щеки своими руками, я качнулась вперед. Теперь наши губы были так близко к друг другу, что воздух стал общим. Одно энергетическое поле на двоих. — У нас свадьба через три дня. Неужели ты серьезно думаешь, что мне нужен кто-то другой? — и снова никакого ответа, лишь между бровей залегла глубокая морщина. Я изумленно ахнула, воскликнув эмоционально и громок: — Я же люблю тебя, дурачок! Больше всех на свете. Ты нужен мне намного больше, чем гребанный кислород! Черт, да мы же пытаемся ребенка завести!

— Марина, — губы его удивленно распахнулись, в глазах промелькнул целых ворох эмоций. От благодарности и неожиданности, до чего-то пьяняще-нежного и трогательного. Никогда раньше я не видела Женю таким уязвимым, словно маленького ребенка: с широко распахнутыми глазами, полных надежд и любви. От трепета в его дрожащем голосе что-то во мне надломилось: — Девочка моя любимая…

Губы его накрыли мои едва ощутимо, нежно и мягко. От соприкосновения кожи к коже, легкие стянуло. Когда настойчивый язык аккуратно погладил мой, глаза наполнились слезами. Не от боли, нет… От того самого счастья, что разрывало меня изнутри на мелкие частички.

— Прости меня, — сорвалось с губ. — Прости, что не сказала этого раньше лично. Мне… Мне было сложно. Но я очень… Очень люблю тебя, Женя. И ты первый мужчина, которому я этого говорю.

— Дьявол, — слова эхом разлетелись по комнате, смешивалась с моим стоном, когда Женя резко притянул меня к себе, делая поцелуй сумасшедшим, жарким, непомерно диким. Я и не заметила, как он поднялся выше, я сместилась вниз. Как боксеры оказались приспущены. — Я ревную тебя, ведьмочка. Очень сильно и это меня убивает!

— Не стоит, — не сводя с мужчины глаз, я медленно приподнялась и так же неторопливо опустилась на его достоинство. — Я хочу только тебя. Люби меня, малыш. И все у нас будет хорошо…

Женя придерживал меня за бедра, словно фарфоровую куколку, которая вот-вот треснет. Я вздрагивала каждый раз, когда член входил в меня полностью и замирала, наслаждаясь моментом.

— Я люблю, — ударяясь мокрым лбом о мой, пообещал мужчина. — Поверь, детка!

Сколько силы и мужества было в Жене, но за маской безразличия всегда скрывался МОЙ мужчина, долго и упорно ожидающий тех самых заветных слов. Медленно раскачиваясь, я корила себя за то, что не сделала этого раньше, не пересилила себя.

— Кончай, — приказал он вдруг, напрягаясь всем телом. Я замерла, оглушенная оргазмом, раскатистым громом прошедшим по телу судорогами. Женя потянулся за поцелуем, но я вытянула палец вперед и отстранилась.

— Сейчас, сейчас! Погоди немного, забыл, что надо сделать? — Быстро поменяв положение и задрав ноги к верху в позе березки, я проследила за обхохатывающимся Жене, подпирающим лицо кулаком.

— Будет смешно, если ты забеременеешь после девичника, — покачал голой он, с трудом давя счастливую улыбку. — Пьяная до безобразия женщина!

— Ничего я не пьяная, — возмутилась, раздвигая ноги шире и еще выше поднимая ягодицы. Женя жадно прошелся взглядом по моей груди до складок, хищно облизываясь.

— Ага, конечно, — он лукаво приподнял бровь, не веря ни единому слову. — Признавайся, зачем так напилась? Это на тебя не похоже.

Подняв голову к потолку, я понуро застонала:

— Ты прав… Они все беременные, Женя. Все мои хорошие подруги беременные! Это что, бум какой-то, а? Одна я – нет. Что со мной не так? Чем я хуже их?

— Ведьмочка, — Женя приободряющее погладил мой живот, — доктор же тебе сказал – все хорошо, надо подождать.