Не мой отец

— Вот именно, я об этом и говорю, — прикусив губу, я старалась не замечать то, как нежно ладонь мужчины поглаживает мой пока еще плоский живот… Как кончик его носа неторопливо скользит по шее, жадно вдыхая запах кожи. Кое-что очень твердое упиралось через брюки в ягодицы, заставляя ерзать на месте. — С этой беременностью работать в обычном ритме не выходит, и все. Тебя будто больше нет…

— Ты же знаешь, что у нас сегодня значилось подписание контракта. Надо было все десять раз перепроверить, — выдохнул он устало. И сердце мое защемило. Работает, бедненький, с утра до ночи. Посмотрев на мужа, я сочувственно пробормотала:

— Ну, а меня чего не попросил помочь, Жень?

— Все уже, жена, — развел руками тот, невинно моргая, аки ангелочек. — У Томы живот болел тогда. Пусть она с тобой сидит, а не с какой-то там няней. Мне так спокойнее и быстрее работается. Тем более, что тебе нервничать пока нельзя. Как минимум…

— «Пока»? — передразнила его я. — А потом можно будет, да?

Женя ничего не успел ответить, рядом появилась Тома, накидываясь на нас с поцелуями. Никто в мире не любил нежности больше, чем эта девочка. Устроив прямо в офисе небольшой пикник, мы таки вытянули Женю потом домой. Благо работы стало поменьше, и он снова вернулся в семью. На один день, а потом опять все как раньше.

****

— Черт! Я уже устала, — выдохнула я понуро, откидываясь на спинку кресла. — Представляешь?

— Говорил тебе – иди домой. Нет, ну ты упертая у меня просто… уфф… бесишь, ведьмочка! Выпороть бы тебя по твоей аппетитной заднице! — Женя быстро поднялся со своего рабочего места, возникая за спиной. Его пальцы упали на предплечья, делая лучший массаж на свете. Закрыв глаза, я едва не замурчала от удовольствия. — Отдыхай, любимая. Я все сам сделаю. ОТДЫХАЙ!

— Но, — от отчаянья слезы колом встали в глазах, — я ведь только села, Жень. Полчаса прошло, ничего не успела толком… А чувство такое, будто мешки на себе таскала неделю!

— Иди домой, а? — взмолился он вкрадчиво. — Детка, я тебя, конечно, очень люблю, но сейчас просто к херам уволю!

— ЧТО?! — оттолкнувшись ногами от пола, я едва не наехала колесиками на ноги мужу. Тот в последний момент успел отскочить, поймав мой недовольный взгляд. — Ты не можешь меня уволить.

— Технически – могу, — деланно виновато пожал плечами тот, кивая подбородком на мой живот. — Ты стрессуешь – не работаешь, я за тебя переживаю – тоже не работаю. Иди к дочке, а? Томочка без тебя скучает.

Вкрадчивый тон совершенно не помог мужу уменьшить мой гнев. Поднявшись с места, я сложила руки на груди и уставилась на него волком:

— Если ты меня уволишь, я с тобой разведусь, Жень! Так и знай.

Вскинув взгляд к потолку, мужчина, кажется, пробормотал какие-то то ли проклятья, то ли молитвы. Десять раз вдохнул, выдохнул и, когда вернул внимание ко мне, уже улыбался и казался спокойным. Разве что глаз немного дергался.

— Любимая, — я оказалась сжата в его объятиях намертво, как в тисках, — есть хочу не могу, умираю просто. Можешь принести обед?

Как по заказу хозяина, желудок мужчины забурчал. За всей этой работой я вдруг забыла про обед и виновато поморщилась.

— Конечно, Женечка. Сейчас с кухни что-то принесу и…

Я не успела договорить, как любимые губы впечатались в мои жадно и горячо, убивая на корню все негативные эмоции. Лучший антистресс в мире! Когда Женя отстранился, я уже слабо воспринимала мир вокруг, он плыл перед глазами и казался чертовски розовым и ватным.

— На кухне все сухое и сомнительное, — мягко протянул, хитро прищурив глаза. Я уже начинала чувствовать подвох. — Хочу нормальную еду, детка. Чтобы не отравиться.

— Дома нормальная еда, Жень, — покачала головой я, с горечью подумав о том, что впервые за долгое время забыла тормозок. И муж об этом прекрасно знал! Память с беременностью стала просто ужасная!

— Тут рядом «Сокол», — выпалил вдруг тот, даже бровью не поведя, — сгоняешь?

— Во-первых, «Сокол» вообще не рядом! По пробкам только в одну сторону час ехать. Минимум, Жень! — отдышавшись, я воскликнула: — А во-вторых, ты не охренел, а? Я тебе что, секретарша? Доставку закажи! Пошли кого-то другого!

— Мариночка, любимая моя жена, булочка моя ненаглядная, — состроив жалобную гримасу, он принялся нежно гладить меня во всех стратегических местах, путая мысли и вызывая мурашки. — Доставки там нет, сегодня не работает, а есть очень хочу. Умираю просто! Но если ты не хочешь, не надо. Я просто тебе доверяю только, а не какой-то там секретарше. Эх, прости, если что… Нет… Не нужно, не нужно, ага… Поголодаю денек. Говорят, полезно…

Женя говорил так понуро и устало, что что-то во мне надломилось, и я облегченно выдохнула:

— Боже, ладно! Уговорил. Страдалец, блин, недоделанный…

Довольно улыбнувшись, он едва ли не донес меня к выходу, всучил сумку в руки и буквально вытурил за дверь, чмокнув на прощание в губы раз десять и потискав за пятую точку. Видимо, на память?