Не мой отец

— Оговорочка, — зашипел тот, стиснув зубы, — Я хотел сказать – поджарили.

— Лучше звучать не стало, знаешь ли, — закатила глаза я. Явно ведь насмехался надо мной.

— Подогрели? — театрально наивно поинтересовался тот, заморгав своими длинными ресницами. — Прости, детка. Два месяца в Америке и совсем забыл родной язык.

— Как это вообще работает? — на губах против воли появилась улыбка, заставляющая прикусить губу. — Ты забываешь только нужные слова или только в нужный момент? — Женя ничего не ответил, лишь абстрактно почесал бороду пятерней, привлекая к ней внимание. — Еще немного и ты будешь самым настоящим Дамблдором. Это такой образ или ты планируешь учиться заплетать косы в будущем перед зеркалом?

На удивление, Женя вдруг растерялся и пожал плечами:

— Не знаю. Я просто не парился.

— Но в спортзал ты ходил. Значит, на тему внешности парился, — мой собственный язык завел меня в дебри, из который уже не выбраться. «Замолчи! Замолчи!» - кричал внутренней голос. Жаль, поздно. Только тупой бы не понял, на что я намекала. Женя таковым не был.

Бросив на меня горячий взгляд, темный до одури, он заставил вжаться в сидение:

— Надо было куда-то сбрасывать напряжение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сглотнув вязкую слюну, я выпалила не подумав:

— Работает?

— Нет, — мужчина многозначительно поднял брови, в конец вгоняя в краску: — Но, попробуй. Лучше, чем ничего.

— Мне-то зачем? — фыркнула я, суетливо обнимая себя руками.

— Наверное, затем же, зачем и мне, — Женя так глубоко вдохнул, что буквально забрал весь кислород в машине себе одному. — Сейчас, когда я говорю, у тебя каменные соски.

— Потому что замерзла, — будь кончики волос способны краснеть – давно бы воспылали.

— Ты сидишь на печке, — подтрунил надо мной тот, многозначительно покашляв в кулак. — А еще ты постоянно ерзаешь на месте, сжимаешь ноги…

— Это все из-за печки, мне жарко! — воскликнула я, сходя внутри с ума. Какой кошмар! Кто там говорил, что мужчины невнимательные? Что они ничего не замечают? Наверное, это относиться лишь к незаинтересованным. Женя же видел больше, чем хотелось показать.

Авто вдруг остановилось, я выдохнула, потому что перед глазами появился размытый образ центрального входа в общежитие. Положив руку на ручку, вдруг замерла, озадаченная важным вопросом:

— Где ты будешь жить? У тебя ведь остались ключи от…

— У меня есть своя квартира, — перебил меня тот, и я согласно кивнула. Естественно, по-другому и быть не могло. У человека, покупающего сети клубов, не может не быть своего угла… Я дернула за ручку, но та оказалась заперта, тогда Женя снова заговорил. Тихо и деланно спокойно. — Я сделаю, как ты просила, Марина. Не стану больше на тебя давить.

Что-то внутри меня болезненно кольнуло. Испуганно посмотрев на Женю, я вдруг решила, что он снова прощается со мной. Снова я вижу его последний раз. Против воли глаза наполнились слезами, руки задрожали.

— Гхм? — только и выжала я из себя, прикусив губу до металлического прикуса.

— Но это не значит, — продолжил тот, звонко и громко, — что я сдамся. Нет. Ты моя, Марина. До мозга костей. От начала и до конца. Если в этом мире люди действительно созданы коротать время парами, то ты моя половина. Я всегда это знал, но после двух месяцев в Сиэтле понял, как дважды два. — я распахнула рот в изумлении. Видимо, Женя думал, мол я что-то собираюсь сказать, потому поспешно протараторил: — Мне жаль, что я так грубо разговаривал с тобой в офисе. Скорее всего моего последнее сообщение ты не прочитала, а я все не верно понял. Будь я в силах повернуть время вспять, все было бы иначе.

— Что было в том сообщении? — глухо протянула, все внутри меня будто напряглось.

Женя собирался сказать, я видела, а затем остановится, словно испугался. Чего? Спугнуть меня? Отвернуть от себя? Любопытство съедало изнутри чайной ложкой…

— Рано или поздно ты узнаешь, — к моему расстройству, таки выдал он. — А теперь просто знай, что я вернулся и больше никогда не уеду. Чтобы не произошло между нами.

Внутренности взорвалось, как атомная бомба. Мозги покрылись липкой розовой жижей, прекращающей людей в безмозглых влюбленных придурков. Чувства внутри меня стали сильнее здравого смысла… Притяжения земли, скорости света… С глухим рыком полным капитуляции, я за считанные секунды перелезла через сидение авто и накрыла губы мужчины своими.

Это был самый длинный поцелуй в моей жизни. Самый жадный, дикий, безумный. Язык Жени буквально сражался со мной, бился на мечах. Вымещал все те два месяца разлуки. Тоже делала и я: злость, обиды, негодования… Скользнув руками по его торсу, я спустилась вниз и умело нащупала на двери кнопку, открывающую двери в машине.

— Это ничего не меняет, — прошептала я, отрываясь от его губ. Ударяясь лбом об лоб.

— Что? — глаза мужчины заплыли, словно покрылись пылью. Женя словно слабо соображал, где находился, лишь его руки скользили по моей талии, вжимая в себя.