(Не) моя свадьба

Придя в свой кабинет, он первым делом уселся за стол, потребовал у секретаря кофе. И, глотнув ароматного живительного напитка, велел ей заказать для Миланы хороший телефон.

Пусть порадуется. Заслужила. Хотя бы тем, что родила ему сына, а заодно не попыталась сбежать ночью.

А то, что с утра Милана была угрюмой, так она скорей всего просто относится к типу людей, к которым в первой половине дня лучше не подходить. У него такая бабушка, он в курсе особенностей. Весь день милейшая женщина, а утром не допросишься улыбки. Хотя к матери его сына все же вряд ли подходит описание «милейшая», и не важно, что имя на это непрозрачно намекает.

Кстати, возможно, Милана просто не привыкла спать на диване. Немного не выспалась, хоть и легла рано, вот и сидела царевной–несмеяной. Главное, что говорить начала с ним по–человечески, большего от нее не требовалось.

Баграт же, в отличие от Миланы, великолепно выспался. Все благодаря снотворному. В последнее время нервы совсем расшатались, что неудивительно после таких–то перемен в жизни. Он сходил к гостиничному терапевту, и тот выписал ему подходящие пилюли.

Вспомнив про Пантелеева, Баграт невольно нахмурился. Недолюбливал он местного врача. Неприязнь эта объяснялась особым хобби терапевта: тот обожал спать с кормящими мамочками. Фетиш у него был такой, о чем Саркисяну стало не так давно известно. Внешностью доктора господь не обидел, недаром горничные прозвали его златокудрым Аполлоном. И тот пользовался своей привлекательностью в самых мерзких целях.

Но то, что человек творит в собственной спальне – его личное дело. А к работе Пантелеева у Баграта не было претензий. Поэтому поводов для увольнения он не видел, к тому же найти хорошего, внимательного врача – не такая простая задача.

Выбросив из головы мысли о Пантелееве, Баграт принялся за дела.

Весь день провел в трудах и заботах. Гостиница «Солнечный рай» в последние месяцы набирала все большую популярность, и это прибавляло сложностей.

К пяти он очнулся, вспомнив про просьбу Миланы. Подумал, что сегодня все–таки должен вернуться домой пораньше. Сразу же поехал в торговый центр – купить подарок сыну.

Выбирал качели по принципу – дайте мне самые дорогие. Ему предложили разные варианты, и он выбрал большие синие, с игрушечным львом спереди. Для Павла ему ничего не жалко.

Он явился домой королем – с подарками и ужином.

Однако новоиспеченные домашние его хорошего настроения не разделяли.

Пашка сидел на ковре с грызунком в руке и куксился прямо как вчера, а Милана до сих пор была угрюма. Может быть, она в принципе не умеет улыбаться?

– Привет, – сказала она, поднимаясь с ковра.

– Сейчас ты обрадуешься, – важно заявил Баграт и велел грузчику: – Заноси.

Выбранные им качели внесли в гостиную, распаковали, установили в углу – как раз напротив дивана.

Когда грузчик ушел, Баграт принялся нахваливать подарок:

– Посмотри, какую красоту я купил нашему сыну.

– И правда красивые, – сказала Милана, подходя к ним.

– Ма–а–а… – завизжал Пашка, заметив, что взрослые не обращают на него никакого внимания.

Милана подхватила сына на руки, стала показывать ему качели.

– Да ты не показывай, ты усади его в них, – предложил Баграт.

Она послушалась, аккуратно усадила сына в люльку, пристегнула.

– Давай, покажу, какие тут режимы, – предложил Баграт.

Взял пульт и нажал пару кнопок. Люлька с Пашей закачалась вперед–назад. Малыш поначалу замер с удивленным видом, немного покачался, а потом скуксил лицо и захныкал.

Баграт остановил качели, спросил разочарованно:

– Ему не понравились?

Наблюдал за тем, как Милана достала из люльки рыдающего сына.

– Лучше бы ты купил качели попроще, как у нас, – вздохнула она. – Ладно, давай еще позже попробуем. Он голодный, может, поест и потом оценит.

Баграт кивнул, тут же заявил:

– Пацан весь в меня, я тоже пока не поем, жутко злой.

С этими словами он подхватил пакеты из ресторана и пошел на кухню.

Подумал, пока Милана кормит мальца, он все красиво разложит. Пусть она только попробует потом отвергнуть его угощения, как вчера вечером.

Однако сделать ничего не успел. Как только положил пакеты на столешницу, в комнату вошла Милана с Пашей на руках.

– Хочешь его покормить? – вдруг спросила она.

Баграт опешил от подобного предложения.

– У меня нет для этого соответствующих аксессуаров… – сказал он, руками показывая себе на грудь.

– Кашей… – уточнила Милана с недоуменным выражением лица.

Баграт на секунду задумался, прикидывая, получится ли. Решил, что это не бином Ньютона, и кивнул. А потом до него дошел весь сакральный смысл вопроса Миланы. Это что? Это она так оттаивает? Предлагает помочь ему наладить общение с сыном? Так он строго за.

Тут же заявил:

– Я все хочу попробовать сделать: и покупать его, и поиграть, и… Что ты там еще с ним обычно делаешь?

– Хорошо.

И тут она, наконец, улыбнулась.

Впервые за все то время, что провела у него в доме.

Широко улыбнулась, искренне.

Баграт аж замер, до того она показалась ему в тот момент красивой. Даже Пашка и тот прекратил кукситься, глядя на мать.

«У нее необыкновенное лицо», – подметил Баграт про себя.