Не молчи...

Он прижимается ко мне, и каждый его толчок доставляет все больше удовольствия. Я подаюсь ему навстречу бедрами, чтобы усилить эффект, и мы сходим с ума от блаженства. Бен кончает, и от ощущения его пульсации внутри меня, я снова парю в облаках. Мы вторим друг другу «Чееерт» и страстно стонем. Он поворачивает мое лицо к себе и целует меня.

— Так... охренительно... хорошо, — шепчет Бен мне в шею.

Он медленно выходит из меня, и я хныкаю от потери.

— Ш-ш... Сейчас вернусь.

Я не могу двигаться. Я опустошена. Мои глаза закрываются, но я слышу, как Бен возвращается в комнату. Затем чувствую теплую ткань на коже, когда он нежно вытирает меня между ног.

— Тебе холодно?

Прохлада в комнате вызывает озноб из-за влажной кожи, но это нечто большее. Я потрясена. Мой сердечный ритм ускоряется, и во мне начинает подниматься паника. Я люблю его. Если раньше я сомневалась в своих чувствах, сегодняшний день развеял все сомнения. Мне кажется, Бен чувствует то же самое. Мы занимались не любовью. Ничто из того, что мы только что сделали, не было мягким и романтичным. Это были безумие, похоть и нужда. Мы заявили права друг на друга сегодня вечером нашими губами и телами. Он принадлежит мне, и мне не нужны слова, чтобы знать, что я принадлежу ему.

Бен

Я просыпаюсь, чувствуя теплое дыхание Ари на своей груди. Она обнимает меня рукой за талию, наши ноги переплетены. Еще рано. Солнце только начинает вставать, освещая комнату оттенками красного и оранжевого. Моя девочка такая красивая, и я не могу представить, что может быть лучше такого пробуждения. Эта мысль немного пугает меня. Несколько месяцев назад это бы даже не пришло мне в голову. В прошлом я бы сбежал прежде, чем она успела бы надеть свои трусики обратно.

Ари пробралась в мое черное сердце, и я не собираюсь отпускать ее. Она создана для меня. Она — моя. Если прошлый вечер это не доказал, то три слова, которые вертятся на моем языке, докажут.

— Я люблю тебя, — шепчу я в ее волосы. Видите, это было не так уж сложно. Я попробую еще раз. — Я люблю тебя.

Она начинает шевелиться, и мое сердце пускается вскачь.

— Хм...

Я закрываю глаза, как трус, и пытаюсь успокоиться. В голову лезут разные сомнения. Что, если я слишком спешу? Что, если Ари не испытывает ко мне подобного? Я чувствую, как она поднимает голову с моей груди.

— Ты уже проснулся? — сонно спрашивает она.

Я зеваю и тру глаза, делая вид, что только что проснулся.

— Что? — уточняю я.

— Мне показалось, ты разговаривал во сне.

— Серьезно? И что же я говорил? — интересуюсь я, затаив дыхание.

— Я не знаю. Я просто почувствовала вибрацию твоей груди.

Я медленно выдыхаю.

— Хм... Не знаю...

Чертов трус.

* * *

Сегодня я сдал свой последний экзамен. Я так задолбался. Ночью в общаге будет ежегодная вечеринка в честь окончания учебного года. Я не хотел оставлять бабушку, но она практически выгнала меня из дома. Сейчас бабуля уже выглядит больной: у нее появились фиолетовые круги под глазами, но она продолжает бороться со своими сиделками. Она не хочет принимать лекарства, так как эти препараты снимают боль, но пребывание весь день словно во сне расстраивает ее.

Было очень сложно найти время, чтобы побыть с Ари. Из-за моей учебы и ее напряженного графика работы у нас почти не было возможности увидеться. Она думала, что после праздника в честь юбилея у нее станет меньше работы, но, оказалось, что дата судебного разбирательства по делу Тимоти Лимона изменилась. Последние две недели Ари работала допоздна каждый день. Мы несколько раз выбирались пообедать, но не проводили вместе ночи. Сегодня вечеринка в братстве, и, хотя Ари сомневается, приезжать или нет, она пообещала заглянуть ненадолго по пути домой.

Я хватаю пиво и догоняю ребят. Еще рано, и народ медленно начинает подтягиваться. Я не пил какое-то время, и четвертое пиво начинает действовать на меня. Парни на стойке выстраивают в ряд шоты.

— Пойдем, Родригез, твоя очередь.

— Только один, — отвечаю я. Проверив часы, я вижу, что уже почти девять. — Где же она? — бормочу я.

Таким темпом, я напьюсь в хлам к тому времени, как Ари доберется сюда. Схватив рюмку, жду счет. Затем опрокидываю ее, и жжение от текилы медленно охватывает мое горло. Вздрогнув, я качаю головой и закусываю лаймом.

— Еще по одному! — кричит кто-то.

— Черт, да, — восклицаю я, а ребята начинают размахивать кулаками и свистеть. Вторая рюмка текилы заходит мягче. В животе становится тепло, а ноги наливаются свинцом. Попав в верхнюю часть счетчика, сигнализирую, что я выхожу. Слышу разочарованный гул позади себя, когда ухожу.

Помещение начинает заполняться людьми. Я выхожу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и вытащить еще одно пиво из холодильника. Увидев Пола, я направляюсь к нему.

— Как дела, брат? — Мы ударяем кулаками, когда я приближаюсь. — Где ты пропадал? — спрашивает он.

— Бабушка заболела. Я переехал, чтобы присматривать за ней.

Я действительно не хочу ничего объяснять и рад, что Пол понимает намек и быстро меняет тему. Мы начинаем обсуждать наши дальнейшие планы после окончания колледжа, когда я слышу, как хлопает задняя дверь.