Не молчи

Из меня успело вырваться только глухое «нет», как он стал заливать жгучую жидкость мне в рот. Казалось, тысячи маленьких иголочек вонзаются в мое горло. Он не обращал внимания ни на мои рыдания, на то, что я начала захлебываться алкоголем. Он, не скрывая удовольствия, смотрел, как слезы в вперемешку с темной жидкостью омывали мое лицо. В какой-то момент поняла, что даже хорошо, если сейчас алкоголь отключит мой разум. Пусть все это произойдет в забвении. Я закрыла глаза и с охотой стала принимать напиток. Внутри все горело. Разум затуманился, голова пошла кругом.

В следующее мгновение открыв глаза я поняла, что уже лежу на мягкой кровати, а Анвар назойливо о меня трется.

Так я проваливалась в сон еще несколько раз, открывая и закрывая глаза. Вдруг, он схватил меня за- за волосы и подавшись вперед вошел в меня. Я закричала от боли, из него вырвался стон.

– Тихо. Тихо

Шептал он, запыхаясь.

В этот момент, я поняла -это конец. Меня уничтожили, просто взяли и стерли из жизни. Прошло уже много лет, а это чувство ни на секунду так меня и не покинуло.

Дальше, все происходящее не имело никакого смысла.

И я отключилась. Проснулась от дикой боли внизу живота. Все ныло. Кровь на ногах и постели лишала надежды на то, что это просто сон.

Анвара не было. Я неслышно встала с кровати и направилась к двери. На выходе столкнулась с Анваром. Еще днем это были самые любимые глаза, я знала каждую родинку на его лице, мне казалась красивой каждая его маленькая морщинка, каждый мелкий волосок на его лице. Сейчас же, передо мной стоял уродливый, грязный, отвратительный тип, от которого несло потом и коньяком.

– Ты куда это?

Ухмыляясь, произнес он.

– Чтоб ты сдох.

В эти слова, кажется, я вложила всю боль и ненависть, что он породил во мне.

– Ну, зайка, чего ты так? Пять минут назад твой стон выдал тебя. Ты сама хотела.

Кулаки сжались сами по себе. Так сильно, что ногти до крови впились в ладонь. Я замахнулась, но он поймал мою руку в воздухе и притянул к себе. Из меня полились слезы. Я ревела так горько и сильно, как никогда в жизни.

Боль из меня лилась таким потоком, словно я выплакивала не только слезы, но и всю кровь, что во мне течет.

Отпустив меня от направился к двери и вставив ключ открыл дверь, словно приглашая к выходу. « я получил, что хотел. Ты свободна» говорил его взгляд.

Пошатываясь, я взяла туфли в руки, и босая покинула свою преисподнюю.

Не помню, как дошла домой, и видел ли меня кто. Но хорошо помню, холодный душ, под которым я просто стояла около часа. Помню, как спрятала платье мамы и заснула на полу в прихожей.

Разбудило меня яркое солнце, что било в глаза и шепот мамы

– Я ведь говорила вчера, что она больна, что лучше остаться дома.

Мама…я дома…боль внизу живота напомнила о вчерашнем вечере. С губ сорвался стон.

– Фатима!

Взволнованно произнесла мама.

Мне было стыдно и нестерпимо больно смотреть на нее. Я лишила нашу семью чести, достоинства. Я опозорила весь наш род. За что? За что им такая дочь?

Следующую неделю меня лихорадило. Я не вставала с постели, не ела, почти не пила воды. Забота мамы с папой еще больше угнетала.

Его «тихо, тихо» пульсировало в голове.

Я лежала в постели, прикрывая рукой рот, чтобы не создавать шума. Задыхаясь в слезах, я перебирала в голове все, что привело к такому итогу. Сердце сжималось от нестерпимой боли.

Что же он наделал? За что обошелся со мной так?

Душа разбивалась на миллионы маленьких кусочков, они больно врезались в сознание, вызывая новую порцию страданий.

Разум, в сумасшедшем водовороте смешивал картинки из памяти, на которых от трепетно касался моей руки и на которых с остервенением рвал на мне белье.

Я вспоминала, как влюбилась в его смех, в его выражение лица, в его вьющиеся волосы, вспоминала его дикий взгляд, его мерзкий запах, его слюни на своей шее. Как может один и тот же человек быть таким разным? Нет, он всегда был подонком. Я придумала его свет, его благородство, даже его красоту…все придумала. Он такой, каким был в тот вечер. Мерзкий, эгоистичный, безнравственный.

Был момент, когда я хотела рассказать папе, разрыдаться на его могучем, сильном плече, пожаловаться на обидчика и знать, что он его обязательно накажет и больше никому никогда не даст в обиду. Но, увидев его глаза, я решила, что это только моя боль и он не должен ее разделять. Ни он, и ни кто другой. Ведь, к тому же, узнай кто о случившемся, позор ляжет не только на меня, он ляжет на всю семью. Я знала, как отец дорожит своей честью, как много она для него значит. Конечно, большей части людей, по сути будет плевать на меня, но, наверняка, никто не упустит возможности кинуть в меня камень, в виде упрека. Теперь, когда отца больше нет, я боюсь встречать его даже во сне, не хватит смелости взглянуть в его глаза.

я лишилась всякого интереса к жизни, перестала посещать школу, без всякого зазрения совести похоронив все свои мечты о карьере доктора.

Казалось, боль стихала, но с наступлением ночи и, прокрадывающейся в дом, звенящей тишины его «тихо, тихо» вновь вынимало мою душу. Я свыклась с болью, приняла ее, как часть себя.