Не моргай!

Всю неделю этот знак приманивал его. Всё началось с того, что знак показал ему мальчика впереди. Даже теперь он чувствовал, как знак влечёт его ближе и ближе. Почему?

Но он не мог остановиться. Он должен был прикоснуться к этому знаку. Всё это было так странно. Так невозможно. Он просто должен был. Поэтому, преодолевая свой страх, он протянул руку и прижал палец к крошечной вытянутой ладошке девочки.

В тот же миг мир вокруг него закружился и завертелся. Его уши наполнились звуком свистящего ветра. Цвета слились в одно пятно. Какое-то мгновение Оуэн не мог дышать. Всё шаталось из стороны в сторону.

А потом его мир стал жёлто-чёрным.

После школы по дороге домой Ханна проходила мимо знака пешеходного перехода.

Она ждала Оуэна у флагштока, как всегда, но он так и не появился. Может, он бросил её, расстроенный, что проиграл тем утром.

Она и не взглянула на знак, проходя мимо, даже невзирая на то, что Оуэн в последнее время был полностью им одержим. Зачем ей на него смотреть? Это всего лишь дурацкий знак.

Но если бы она на него посмотрела, то увидела бы вот что: трое детей идут по пешеходному переходу.

Девочка… и два мальчика.

Один из мальчиков выглядел более блестящим, чем двое других детей, более новым, как будто его нарисовали только этим утром.

И именно этот мальчик, блестящий и новенький, шёл впереди двух других детей.

Он наконец-то был первым.

Голос

«С миссис Хьюбер надо что-то делать, – подумала Синди, – что-то радикальное». С начала учебного года прошло уже четыре месяца, и хотя миссис Хьюбер не задавала слишком много домашних заданий и не заставляла выполнять групповые проекты, Синди находила её методы… проблематичными.

Синди беспокоил голос миссис Хьюбер – то, как она постоянно кричала.

«Что же делать, что делать?» – размышляла девочка.

Она провела пальцем по полке со старыми книгами, которые оставила ей бабушка. У неё было несколько идей, но ничего определённого. Не было оформившегося плана.

Хотя в одном она была уверена.

Пришло время кому-нибудь остановить миссис Хьюбер. Кому-нибудь, у кого есть на это силы.

– Тишина! – вскричала миссис Хьюбер.

Её голос звучал высоко и пронзительно, как ведьмин хохот – именно такого эффекта она и добивалась.

Все её двадцать семь учеников мгновенно притихли. Они даже перестали двигаться, выпучив глаза и застыв с карандашами в руках, занесёнными над тетрадками. Только часы на стене издавали звук; пока миссис Хьюбер держала паузу, они всё отсчитывали: тик-так, тик-так, тик-так.

– Сегодня больше не будет разговоров! – продолжила она, и ученики застыли как статуи.

Внутри миссис Хьюбер разлилось тепло, и она позволила ему разрастись и наполнить её.

«Идеально, – подумала учительница, – это идеально».

Было непросто развить учительский голос. Потребовались годы – больше, чем её седая голова могла удержать в памяти, – чтобы довести его до совершенства. Но теперь, проучив шестиклашек, казалось, целую вечность, она его обрела.

Этот Голос.

Это было единственное, что позволяло ей вообще выносить средние классы.

Голос мог заставить учеников сделать всё что угодно.

Он останавливал несущегося по коридору хулигана. Заставлял разбегаться в разные стороны сладкие парочки, держащиеся за ручки на поле для софтбола. Он разом заставлял умолкнуть целый актовый зал сплетничающих детей. И сейчас, в её собственном классе, когда она хотела тишины, Голос заставил двадцать семь её учеников как одного замереть в гробовой тишине.

Идеально.

– Вы проведёте последние семь минут классного чтения в абсолютной тишине! – объявила миссис Хьюбер, немного смягчив Голос, но не слишком. – Вы не будете витать в облаках! Вы не будете шептаться с соседом! И вы не будете калякать на полях! Это ясно?

Двадцать семь шестиклассников кивнули в унисон.

– Хорошо, – сказала она, понизив Голос до тихого, хриплого шипения. – Потому что, если вы будете это делать, я прожгу вам уши своими словами. – Она часто произносила эту угрозу, и тогда её слова повисали в воздухе, как густой туман.

Ученики осторожно раскрыли свои учебники, как обычно люди открывают журналы в тихих залах ожидания. Миссис Хьюбер расплылась в улыбке. Затем она села за свой стол и открыла книгу «Падение Римской империи». Учительница делала вид, что читает, но на самом деле она сосредоточила всё своё внимание на тёплом чувстве удовлетворения где-то внутри. Было так приятно иметь контроль! Она вспомнила свои первые годы преподавания, до того, как она освоила Голос. В классе был такой хаос, такой беспорядок. Дети кричали, они передавали записки, они всё разрисовывали.

«Но теперь нет ничего подобного», – подумала она, скрестив ноги, откинувшись на спинку стула и довольно вздохнув.

В этот момент краем глаза она заметила что-то… не то.

Кто-то в её классе вёл себя неправильно. В поле её зрения попала чья-то вздёрнутая голова с прямой шеей, не сгорбленная над книгой. Миссис Хьюбер повернулась.