Не моргай!

До конца обеденного перерыва оставалось ещё пять минут, а мальчик уже убрал свой поднос и помчался в класс. Он был там первым, помимо мистера Гофа, который и правда был одет в белый лабораторный халат. Пожилой учитель подготавливал класс: вытаскивал из кладовой серебряные подносы и расставлял их на парты. По размеру подносы были с прямоугольный торт, такой, как иногда пекла мама, и на каждом лежал скальпель с маленьким заострённым лезвием и пара белых эластичных перчаток. Но лучше всего было то, что прямо в центре каждого подноса лежала серовато-зелёная дохлая лягушка. Лягушки были размером с хоккейную шайбу и выглядели окоченевшими и сморщенными.

– Кла-а-асс, – прошептал Брейди себе под нос.

Именно тогда ему в нос ударил запах, напоминавший химический запах маринованных огурцов.

Мистер Гоф накануне предупредил об этом учеников.

– Формальдегид – это раствор, используемый для хранения лягушек, – сказал он им. – У него довольно резкий запах.

Брейди занял своё место. У него заслезились глаза и раздулись ноздри. Он потёр глаза и выдохнул этот запах.

Мистер Гоф поставил перед ним поднос.

Его лягушка лежала брюхом вверх, и мягкая кожа на её брюшке блестела, отражая флуоресцентный свет классных ламп.

Брейди не мог в это поверить. Скоро он сможет подержать её в руках. Он сможет её потыкать, повертеть, подвесить её над головой какой-нибудь девчонки (желательно Джули Симмонс, которая сидела рядом с ним, чего он обычно терпеть не мог, но сегодня это было ему на руку). И, что ещё лучше, он сможет вскрыть эту лягушку, сделав прямой разрез на её груди, как учил мистер Гоф. Он сможет достать её крошечное сердце и покатать его между пальцами, как стеклянный шарик.

Он заёрзал на стуле от нетерпения. Пришло время безумного учёного.

«Ничто, – думал он, – не сможет испортить этот момент».

Но тут вошла Джули Симмонс.

– Фу-у-у, – протянула Джули, садясь рядом с Брейди. Она зажала пальцами нос, и её лицо стало цвета варёных макарон. – Ужасный запах.

Брейди закатил глаза.

Взглянув на дохлую лягушку на своём подносе, она надула губы.

– О-о-о-о, – начала она. – Бедняжка.

«Уф», – подумал Брейди. Ему не терпелось «случайно» забрызгать её лягушачьими кишками.

Прозвенел звонок, но вместо того, чтобы дать ученикам заняться делом, мистер Гоф начал монотонную лекцию. Он повторил все инструкции и предупреждения, о которых говорил накануне, и четырежды напомнил классу, что скальпели на подносах «очень острые».

«Заканчивай уже», – нетерпеливо думал Брейди.

Наконец мистер Гоф свернул свою речь и сказал: «Можете приступать». Брейди натянул резиновые перчатки.

Рука Джули взметнулась в воздух.

– Мистер Гоф, я думаю, нам не следует этого делать.

Брейди вздохнул.

– И почему же? – удивился мистер Гоф.

– Потому что это жестоко, – объяснила Джули. – Эти лягушки ни в чём не виноваты.

«Ни в чём не виноваты? Ну и чудачка».

Мистер Гоф задумчиво потёр подбородок.

– Джули, – терпеливо начал он, – я знаю, что тебе тяжело. Но эти лягушки ничего не почувствуют. Я обещаю. Кроме того, если ты не станешь препарировать свою лягушку, значит, она умерла напрасно. И ты не получишь зачёт.

Джули опустилась на стул.

Брейди улыбался. Он взял скальпель.

«Так тебе и надо», – подумал он.

– Но… – Джули показала на лягушку на своём подносе, – у моей лягушки открыты глаза. Я не могу препарировать того, кто на меня смотрит. Это просто… неправильно.

Брейди склонился над её подносом. Джули была права. Глаза у её лягушки были открыты. Как и глаза у его лягушки. Они сияли влажным, стеклянным, тёмным блеском.

– Джули, – тяжело вздохнул мистер Гоф. – Лягушка не смотрит на тебя. Она не может смотреть, она ничего не видит. Хорошо? – Он постучал по своим часам. – Пора начинать.

С этими словами мистер Гоф отвернулся.

– Ага, – прошептал Брейди Джули. – Соберись.

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Тебе бы понравилось, – зашипела она, – если бы ты оказался на этом подносе? – Её глаза вспыхнули. Казалось, от них исходил жар.

– Я бы не стал возражать, – спокойно ответил он, – потому что тогда мне не пришлось бы разговаривать с тобой.

Джули нахмурилась.

– Посмотрим, – сказала она, и в её глазах снова появился огонь. Она окатила его диким взглядом, которого Брейди никогда прежде не видел – за все годы, что он знал её, с первого класса. Её зрачки, казалось, сузились до крошечной точки, а затем снова расширились до своего нормального размера.

Так странно.

Брейди проигнорировал её и закатал рукава. Дайте этой глупой Джули Симмонс шанс, и она испортит единственный хороший день на биологии. Конечно, глаза лягушек были открыты, ну и что? Это же не значит, что их глаза видят. Как сказал мистер Гоф, лягушки были мёртвые.

Мёртвые, мёртвые, мёртвые.

Чтобы доказать это, Брейди поднёс свой скальпель к глазу лягушки. У него созрел план. Он обратится к Джули по имени, и, когда она посмотрит, он вонзит лезвие в зрачок лягушки. Это её проучит. Её реакция будет бесценной. Она, наверное, закричит. Может, её даже вырвет.