Не надо, Азриэлла!

— Ты не должен обязывать себя клятвами, Мартин из Стрелы, — ответил юноша. Он был очень слаб, чтобы двигаться. — Они из твоей деревни, но они не хотели взять ничего из того, что у меня есть.

— Я понимаю, это была злая шутка, но я не понимаю, почему ты не освободился сам? — с удивлением произнёс молодой дворянин. — Немного постараться, и ты достал бы до узла, а потом…

Глаза юноши, синие, как воды реки, широко распахнулись.

— Они не шутили, а я не мог дотянуться до узла, он из… — Юноша закрыл глаза и зачастил, словно в лихорадке: — Заговорённая земля имеет силу, металл в теле мешает превращениям, а лыком можно опутать водные сущности…

У Мартина перехватило дыхание: он помог злому речному духу!

— Я не дух, — обиженно возразил водяной и с трудом сел в папоротниках. — Мы из мяса и костей, как и вы. Истекаем кровью, если ранены, стареем, хоть и медленнее. Рождаемся и умираем, как нам поручил Создатель, кто бы он ни был.

— Вы причиняете вред людям, — твёрдо сказал Мартин. Он снова поднял свой нож и направил его на юношу. — Вы топите людей и животных, вызываете бури и наводнения, приносите болезни!

— Я похож на монстра? Если бы я не был Моеком, рождённым в прибрежной пещере, но был бы Моеком, рождённым человеческой женщиной, которого крестили бы по вашим канонам, я имел бы право на законный суд, если бы меня ложно обвинили, и возможность выбрать рыцаря, который защищал бы меня в бою. Пока ты думал, что я человек, ты помогал мне…

Мартину стало стыдно, и он воткнул нож в ствол сосны. Он переборол страх и неприязнь, помог водяному встать и обнял его в знак примирения. Однако целовать его не стал, как поступил бы с человеком в этом случае.

— Не понимаю, почему я должен причинять вред без всякой причины тебе или другому человеку твоего народа? Вы сами себе причиняете достаточно вреда! Я отблагодарю тебя за освобождение и выплачу свой долг чести. — Моек решил, что не будет рассказывать человеческому юноше о мире чар и таинственных сил, в котором каждая вещь и каждый поступок должны быть вымерены и оплачены. — Чего ты желаешь?

Мартин рассмеялся от неожиданного вопроса.

— Расскажи мне, как там у вас с девчонками? — спросил он лукаво.

Моек смерил его испытующим взглядом.

— Не хуже ваших, — произнёс он до смерти важным голосом. Его глаза сверкали, как поверхность воды, на которой отражается солнце. — Но если встретишь русалку, то поймёшь, что домашняя каша чужаку калач.

Мартин покраснел и замолчал. Он не хотел влезать в такие нюансы. Моек лишь ухмыльнулся.

* * *

Так сплелись жизни Мартина из Стрелы и Мое-ка-водяного. В крепости, сидя у очага, они вместе строили планы. Мартин с чашей хмельного мёда — из последних запасов, а Моек с вином, разбавленным до такой степени, что почти не отличалось от воды. Он признался, что не переносит крепкие напитки.

— А превращусь-ка я в кубок, прекрасный, как закат солнца! — предложил Моек. — Продашь меня на рынке и получишь деньги на дорогие доспехи и боевого коня, с которым добудешь рыцарские шпоры и славу!

Мартин помрачнел.

— Это обман, поступок, недостойный рыцаря, — выдохнул он огорчённо. — Ведь ложь — это смертный грех!

— Нисколечко, — продолжал Моек — со странностями людского поведения он уже был знаком. — Ты просто предупредишь купца, что это не простая драгоценность. Что она имеет необычные способности и требует бережного обращения.

Сказано — сделано! Но не всё у них вышло гладко. Ювелир торговался хуже, чем дьявол за грешную душу, и заплатил мало.

Моек, превратившийся в золотой кубок, инкрустированный кораллом и янтарём, тихо выл, когда в него наливали горячее вино и края щекотали усы и губы. Потом кто-то из весёлого общества налил в кубок крепкую паленку — вишнёвую водку, она и вернула Моеку его настоящий облик водяного.

Благородные паны разбежались в испуге! Водяной демон с большими глазами, как у ящерицы, и зелёной чешуйчатой кожей оскалил на них зубы, острые, как у щуки. Когда же гости отважились вернуться — вместе со священником, святой водой и распятием, — комната была уже пуста. Только чёрный кот тенью проскользнул между ног.

— Я слышал, — начал Моек, как только вернулся в Стрелу в человеческом обличье, — что король Прже-мысл готовит поход в австрийские земли, отплатить за те беззакония, которые тамошний владыка чинил на вашей земле. Меч у тебя есть, если хоть что-то умеешь — быстро получишь более благородное оружие, верь мне! Пока обойдёшься без кованого доспеха с цепями. Того, что мы заработали, хватит на кольчугу, наручи и кожаный шлем с ободом. Щит сделаем сами, из хорошего дерева и крепкой кожи — будет прочнее стального!

— Не хватает боевого коня, — вздохнул Мартин и забрал его у соперника с шахматной доски. Игрой в шахматы они коротали время.

— Коня… — важно протянул Моек. — Конём буду я! Только удила не возьму. Я и так буду тебя слушаться.

И если в человеческом обличье Моек был неказист, то в образе вороного коня он был просто прекрасен! С благородным изгибом шеи, могучий, ретивый, с водопадом шёлковой гривы и с блеском отваги в глазах.