Не надо меня обижать (СИ)

За время, в течение которого я была на работе, мне трижды позвонил Стефан, интересовался как у меня дела, ела ли что-нибудь на обед. Во время последнего звонка он спросил во сколько за мной приехать. Я сказала, что лучше пусть он подъедет к моему дому, я собиралась заехать переодеться и привести себя в порядок, прежде чем вновь встречаться со Стефаном.

По пути домой я не преминула заглянуть в продуктовый магазин, чтобы запастись продуктами на случай внезапного голода. Я очень надеялась, что Стефан останется у меня ночевать. Так и случилось. Лема не надо было уговаривать, когда я заикнулась о совместном времяпрепровождении. Он очень быстро освоился у меня в гостях и даже попытался выгнать меня из собственной кухни, заявив, что лучшие повара это мужчины. На ужин у нас был хорошо прожаренный стейк из говядины с отварным картофелем со сливочным соусом. К которому полагалось красное вино, которое принес с собой Стефан. А потом мы занимались любовью в моей спальне, никогда не знавшей мужчин. Лем был первый, кого я в нее допустила.

Так мы и жили: то обитали у меня, то оставались ночевать у Стефана, каждый раз выясняя кому будет удобнее ехать к другому в гости и настолько привыкли к такой жизни, что даже не задавались вопросом, а как мы жили до этого.

* * *

— Я хочу забрать Аву к себе, — произнесла в трубку, после того как услышала Алисино «да».

— Куда это к себе? — не поняла она. Похоже, что я подняла ее с постели. Судя по заторможенной реакции.

— Она будет жить у меня, как только выйдет из больницы, — твердо заявила матери, стоило мне только узнать, что сестра пошла на поправку. С Эльзой я держала постоянную связь, поэтому была в курсе всех изменений в состоянии сестры.

Женщина сказала, что в скором времени ее будут выписывать, не прекращая лечения.

— Кто это так решил? — насмешливо спросила Алиса. Она быстро пришла в себя.

— Это я так решила. Аве нужна смена обстановки. Ей будет лучше, здесь, у меня, — к разговору с матерью я готовилась долго, много раз прокручивая в голове все возможные варианты развития событий.

— Хочешь чтобы она пошла по твоим стопам? — Алиса явно издевалась.

Мне хотелось напомнить что именно представляет она сама, окунуть с головой в прошлое, выложить все начистоту. Однако я уже давно поняла, что ничего хорошего это не принесет. Она как стояла на своем, так и будет стоять дальше. Ее не изменить.

Я много раз пыталась, надеясь на чудо. Но даже если чудеса и случаются, то явно не с ней.

— Лишь бы не по твоим, — огрызнулась. Меня начинал утомлять разговор с матерью. Ясно. Что ничего хорошего от него ожидать не стоило, но я не думала, что мне будет настолько неприятно с ней беседовать. Каждое слово, сказанное ей, давалось с огромным трудом. Мне было неприятно слышать ее, отвечать ей. Я себя за это ругала, все же она была моей матерью, но ничего не могла поделать.

— Этого не будет.

— Подготовь вещи сестры, чтобы при отъезде ничего не забыли. — произнесла я, как будто и не слышала Алисиного отказа. Собираясь все сделать по-своему. — Тебе все равно нет дела до Авы. А со мной она будет под постоянным присмотром.

— Между съемками в голом виде? — сыронизировала Алиса.

— Я уже давно не снимаюсь. Теперь я занимаюсь другим, — начала терпеливо объяснять.

— Чем интересно? Продаешь плакаты со своим изображением на улице?

— Нет, — мне хотелось стукнуть свою мать за черствость, грубость и полное отсутствие родительских чувств к своим детям. Я не стала бы заводить разговор об Аве, если бы знала, что сестра нужна Алисе. Но ведь это было не так. Мать сопротивлялась лишь из вредности. Я это знала, а потому даже не прислушивалась к ее мнению.

— А чем же? — все же ей было любопытно выяснить детали.

— Я уже много лет руковожу фондам помощи жертвам сексуального насилия.

Теперь вот вплотную занялась этим.

На другом конце провода услышала вздох изумления. Надо же, я все же смогла удивить свою мать.

— И почему ты выбрала именно это? — сдавленным голосом спросила у меня Алиса.

Я бы все отдала, что видеть глаза матери перед собой, но приходилось общаться посредством телефонной связи. Впрочем, может быть это было и к лучшему.

— А ты не догадываешься? — меня так и подмывало высказать все что накопилось за долгие годы.

— Ты всегда была жалостливым ребенком.

— Алиса, да открой ты, наконец, глаза. Сколько можно прятать голову в песок.

Неужели ты никогда не догадывалась что делал твой разлюбезный муж с твой дочерью? — выкрикнула я в трубку.

— А что он делал? — ее голос практически звенел. — Он любил тебя как родную, а ты на него клеветала. Постоянно. В детстве клеветала и сейчас вновь пытаешься очернить его имя. Как тебе не стыдно? К какому заключению ты меня пытаешься подвести? Иси был хорошим мужем, а еще лучшим он был отцом. А ты, ты всегда была лживым ребенком. И я даже не хочу слушать что ты пытаешься мне сказать, — возмущенно заявила Алиса.

В глубине меня нарастало возмущение небывалой силы. Теперь я даже обрадовалась, что Алиса находится далеко от меня, иначе я бы не знаю что сделала.